НАРОДНАЯ ДИПЛОМАТИЯ И АНТИКОРРУПЦИЯ

Арпентьева М. Р. (Калуга)

Аннотация: центральный феномен народной дипломатии –

феномен взаимопонимания народов (представителей разных наро‐

дов). Взаимопонимание возникает на основе доверия, а это воз‐

можно лишь при отсутствии коррупции. Народная дипломатия в

современном мире как инструмент «мягкой силы» позволяет ре‐

шать многие проблемы, в том числе независимо и помимо офици‐

альной дипломатии. Разочарование народов глобализирующегося

мира в своих правительствах, в государственной системе, заинте‐

ресованной только в соблюдении своих собственных интересов,

инстинктов благополучия, размножения и превосходства, побуж‐

дают народы решать проблемы возникающие в мультикультур‐

ных сообществах, на границах регионов и стран, в ситуациях более

или менее массовых миграций, в ситуациях столкновений предста‐

вителей (групп представителей) разных культур во всех иных зна‐

чимых ситуациях мультикультурных контактов самостоятель‐

но. Такое разрешение требует активной и направленной ориента‐

ции на построение и укрепление отношений взаимопонимания.

Ключевые слова: взаимопонимание, мультикультурное со‐

общество, коррупция, народная дипломатия, публичная диплома‐

тия, граница, миграция.

Народная или гражданская дипломатия – феномен современ‐

ности. Однако во все времена люди жили и действовали вне зави‐

симости от государства, по собственной инициативе или в силу

сложившихся обстоятельств вcтупая в гармонизирующий диалог

по поводу насущных проблем межкультурных, международных

отношений [16]. Народная дипломатия в современном мире как

инструмент «мягкой силы» (soft power), позволяет решать многие

проблемы, в том числе независимо и помимо официальной ди‐

пломатии [44; 49]. Центральный феномен народной дипломатии –

феномен взаимопонимания народов (представителей разных

народов). Взаимопонимание возникает на основе доверия, а это

возможно лишь при отсутствии коррупции.

Первые работы в этой сфере принадлежат Ч. Томсону и

У. Лейвису, Дж. С. Наю‐младшему, И. Л. Шершневу и т. д. Важные

научные исследования принадлежат Т. В. Зоновой, А. В. Долинско‐

му, А. В. Лукину, А. И. Сухареву, А. И. Кубышкину, Н. А. Цветковой

[16; 21; 25; 38; 44]. В основе концепции «soft power» заложена

мысль о единстве человеческого общества, общечеловеческих

ценностях, что дает возможность и определяет необходимость

применения разных форм «мягкой силы» для реализации пред‐

ставления о необходимости, продуктивности взаимопонимания

народов на уровне международных отношений, построение отно‐

шений в духе гуманизма и прав человека [44; 49]. Центральный

феномен психологии народной дипломатии («citizen diplomacy»

или «people's diplomacy») – феномен взаимопонимания (mutual

understanding) народов (представителей разных народов). Но в

настоящее время народная дипломатия отделяется от официаль‐

ной. Рушится взаимодействие и взаимопонимание между ними,

поскольку в России и иных странах «глобализирующегося мира»

коррупция все более и более «нормализуется». Разочарование

народов глобализирующегося мира в своих правительствах, в гос‐

ударственной системе, заинтересованной только в соблюдении

своих собственных интересов, инстинктов благополучия, размно‐

жения и превосходства, побуждают народы решать проблемы,

возникающие в мультикультурных сообществах, на границах ре‐

гионов и стран, в ситуациях более или менее массовых миграций,

в ситуациях столкновений представителей (групп представите‐

лей) разных культур во всех иных значимых ситуациях мульти‐

культурных контактов самостоятельно. Официальная дипломатия

при этом живет опасениями узурпации ее функций и «безответ‐

ственного беспорядка», якобы вносимого народной дипломатией.

Поэтому разрешение проблем и напряженности между ними тре‐

бует активной и направленной ориентации на построение и

укрепление отношений взаимопонимания и взаимодействия.

Этому способствует то, что, на самом деле, существует множе‐

ство «переходных» форм дипломатии. Так, иногда народную ди‐

пломатию приравнивают к дипломатии публичной (public

diplomacy). Понятие об «общественной дипломатии» (public

diplomacy) как о способе достижения государственных целей, а

также популяризацию ценностей своей страны в мировом сооб‐

ществе посредством участия общественных объединений, фондов,

НПО, СМИ и даже частных лиц ввел в середине ХХ века Эд. Гулли‐

он. Существует также менее известное понятие о дипломатии вто‐

рого уровня (second track diplomacy), применяемого для обозначе‐

ния неофициальной части переговорного процесса [12, c. 152]. Од‐

нако публичная дипломатия – это «целенаправленная междуна‐

родная деятельность государства через подконтрольные или фи‐

нансируемые им учреждения и организации по осуществлению

информационного воздействия на мнение и поведение населения

зарубежных стран в контексте его внешнеполитических интере‐

сов». Публичная дипломатия популяризирует национальные ин‐

тересы той или иной страны и тем самым обеспечивает нацио‐

нальную безопасность: проводится изучение иностранного обще‐

ственного мнения, (дез)информирования иностранного населе‐

ния и воздействие на тех, кто формирует его общественное мне‐

ние. Публичная дипломатия также нацелена на расширение и

углубление диалога между гражданами своей страны и зарубеж‐

ными партнерами. Однако, это все же хотя и относительно менее

упорядоченная, но деятельность государственных структур или

структур, направляемых и уполномоченных государством (в

первую очередь СМИ), это в большей мере внешнеполитический

«пиар» политики правительства той или иной страны, никак не

связанный с гражданской (народной) дипломатией Народная ди‐

пломатия – гораздо более широкое понятие, в которое включены

взаимоотношения, не связанные напрямую с государством [34; 36;

38]. Однако все же в них есть общее, как полагает П. С. Гаррисон,

«Общественная дипломатия – это программы обменов и культур‐

ных мероприятий, они способствуют возникновению взаимопо‐

нимания, которое, в свою очередь, ведет к взаимному уважению.

Именно на основе понимания и уважения друг к другу мы и фор‐

мируем прочный фундамент международного мира» [11, c. 7; 25].

К народной дипломатии также относятся понятия диплома‐

тии на уровне общественных (неправительственных) организа‐

ций («civic diplomacy, civil society diplomacy, nongovernmental

diplomacy»), а также «неофициальная дипломатия» [8], «эксперт‐

ная дипломатия» [3], «дипломатия второго направления» [40]. Дж.

Монвиль [40] также создал концепцию и институт мультитреко‐

вой дипломатии (multi‐track diplomacy) [31] (рисунок 1).

Классическая, или традиционная, дипломатия (official

diplomacy) называется дипломатией первого направления (track

one diplomacy), реализуемой официальными представителями

государств. Дипломатия второго направления направлена на

уменьшение уровня конфликтности между странами, уменьшение

и профилактику напряженности через построение отношений по‐

нимания друг друга. Понятно, что народные дипломаты ограни‐

ченны в своем влиянии на внешнюю политику государств и

властные структуры из‐за отсутствия у них политической власти,

не несут ответственности за результаты своего труда и не имеют

достаточно временных и иных ресурсов для действительно

успешной работы, особенно в современных условиях преоблада‐

ния диктаторских режимов и мондиализации‐глобализации. Это

касается и «полуторной дипломатии» (track one and a half

diplomacy) [29; 41] – миротворческой деятельности частного лица

между политическими представителями враждующих групп или

правительств [38]. Обычно в роли посредника выступают государ‐

ства или межправительственные организации, а в «полуторной

демократии» – частные лица [11; 14; 15; 40; 41]. Неправитель‐

ственные организации и отдельные группы людей или граждан,

включенные в народную дипломатию, создают и поддерживают

фундамент для международного сотрудничества граждан, юриди‐

ческих лиц, развития межгосударственных отношений своих

стран (двустороннего или многостороннего разноуровневого и

разносферного сотрудничества). К началу XXI века гражданская

(народная) дипломатия стала полноправным субъектом мирового

политического процесса. По мнению Ж. Красовски, М. Шумана,

Г. Варнера и Л. Форестера, А. В. Торкунова, М. М. Лебедевой,

Т. В. Зоновой, П. Симмонса, А. Джеймса, Дж. Розенау, С. Брауна,

Т. Принсена и M. Фигнера, Б. Хокинга, М. Бермана, Дж. Джонсона,

М. Гулдинт, Г. Д. Хайда, Р. Келлета, А. Демитровича, В. Никонова,

М. Колерова, А. Конузина, Р. Ф. Стаар, В. И. Маанди и иных ученых и

практиков [4; 5; 6; 7; 18; 19; 26; 27; 28; 39; 42; 49; 50 и др.], суще‐

ствует активное взаимодействие между официальной и граждан‐

ской дипломатией. Взаимная потребность друг в друге у государ‐

ства и общества, у правительств и деятелей гражданской дипло‐

матии создает весьма неоднозначные и противоречивые взаимо‐

отношения между ними. Официальная дипломатия и государство

в целом часто опасаются, что утратят власть (угроза «узурпации

полномочий власти»), а также, что самостоятельная деятельность

субъектов гражданской дипломатии может стать угрозой без‐

опасности государства и страны: субъекты дипломатии, деклари‐

ровав своей целью достижение общественных благ, вступают на

путь более или менее открытой конфронтации с государством,

вмешиваясь в политические процессы, в том числе становясь

представителями интересов других стран, включаясь в экспорт

разноцветных революций или становясь прикрытием деятельно‐

сти тех или иных бизнес‐структур, в том числе криминальных и

незаконных формирований и т.п. Поэтому, например, в США, уже в

конце XVIII века был создан и до сих пор существует для запугива‐

ния политических противников / оппозиции внутри страны Акт

Дж. Логана – запрет на вмешательство граждан в иностранные

дела государства. Но в целом, между публичной (общественной)

дипломатией и гражданской (народной) дипломатией есть очень

много общего [10; 11; 13; 14; 15].

Рис. 1. Мультитрековая дипломатия

(The Nine Tracks of Multi‐Track Diplomacy) [31]

Многотрековая дипломатия – концептуальный подход к рас‐

смотрению процесса международного миротворчества как живой

и целостной системы. В нем рассматривается сеть взаимосвязан‐

ных действий отдельных лиц, учреждений и сообществ, которые

работают вместе для достижения общей цели: сохранения мира в

мире [9; 17; 24; 33; 46; 47]. Структура многотрековой дипломатии

включает трек №1 – (первая дорожка, первый канал) – официаль‐

ная государственная дипломатия, посредством которой общение

и осуществляется взаимодействие между правительствами. Трек

№2 – вторая дорожка/канал) – народная дипломатия как неофи‐

циальное взаимодействие и вмешательство негосударственных

субъектов. Многотрековая система возникла из‐за неэффективно‐

сти изолированного от непосредственного взаимодействия лю‐

дей, официального государственного посредничества. Более того,

рост внутригосударственных конфликтов (конфликтов внутри

государства) в конце ХХ века подтвердил, что «дипломатия перво‐

го трека» не является более эффективным и продуктивным мето‐

дом обеспечения международного сотрудничества или разреше‐

ния конфликтов. Скорее, необходим более непосредственный

межличностный, человеческий, а не ритульно‐официальный под‐

ход. Он может быть дополнением к государственному посредни‐

честву, а может быть и основной частью дипломатии. По этой

причине бывший дипломат Дж. Монтвилл и применил понятие

«дипломатии второго направления/трека», чтобы включить в ди‐

пломатические отношения активность граждан, обладающих

стремлением и готовностью, при помощи своих разнообразных

знаний и умений участвовать в процессах мультикультурного по‐

средничества и мультикультурного диалога. Но Л. Даймонд, со‐

учредитель института многотрековой дипломатии (IMTD), отме‐

тила, что объединение всех мероприятий второго направления не

отражает сложности или широты неофициальной дипломатии.

Поэтому она ввела понятие «многотрековая / многонаправленная

или многопрофильная дипломатия», чтобы включить все аспекты

посредничества, начиная с работы частных граждан на местах и

заканчивая встречами глав государств на высшем уровне. Много‐

уровневая дипломатия использует все уровни отношений госу‐

дарства, общества, бизнеса, религиозных организаций и т.д. для

определения потребностей и решения задач межнационального

общения, гармонизации и облегчения общения между всеми

уровнями сообщества. Посол Дж. Макдональд внес дополнитель‐

ные направления – «треки», расширив «дипломатию второго

направления» до четырех отдельных направлений: дипломатию

экспертов‐профессионалов по урегулированию конфликтов, ди‐

пломатию бизнеса, дипломатию частных лиц и дипломатию

средств массовой информации. Чуть позже Л. Даймонд и

Дж. Макдональд расширили количество треков до девяти, вклю‐

чив четыре новых трека: дипломатию религии, дипломатию акти‐

вистов, дипломатию научных исследований и образования, а так‐

же дипломатическую благотворительность. Треки со второго по

девятый помогают подготовить среду, в которой будут привет‐

ствоваться или отвергаться перемены, осуществляемые на первом

треке (правительством). В то же время они позволяют убедиться,

что правительственные решения выполняются и выполняются

должным образом. Это взаимное обогащение официального и не‐

правительственного секторов общества позволяет переменам

стать реальными и необратимыми. Кроме того, вместо того, чтобы

поставить первый трек дипломатии на вершину иерархии, при

которой все иные, «неофициальные» треки, зависят от направле‐

ния первого трека, Л. Даймонд и Дж. Макдональд разместили тре‐

ки во взаимосвязанном круге: ни один трек не является более

важным, чем другой, и ни один трек не является независимым от

других. Каждый трек имеет свои собственные ресурсы, ценности,

технологии и модели работы, своих субъектов и организационное

оформление, но, поскольку они все связаны, они могут работать

более эффективно и продуктивно, когда они скоординированы,

включены в паритетный диалог, где «слабые» и «сильные» голоса

учитываются одновременно. Каждый трек работает как часть си‐

стемы [20; 31; 34; 36; 40]. Таким образом, был сформирован си‐

стемный подход IMTD к разрешению конфликтов, признающий,

что трансформация глубоко укоренившихся конфликтов не может

быть предоставлена исключительно правительственным струк‐

турам, что должна быть расширена, чтобы включать неофициаль‐

ные, внеправительственные субъекты, гражданское общество и

другие неформальные каналы. Расширяя подход к миротворче‐

ству и миростроительству за пределами первого пути, IMTD стре‐

мится обеспечить целостный и всеобъемлющий подход к транс‐

формации конфликтов в мире для долгосрочного и устойчивого

мира [5; 20; 22; 30; 32; 45; 48].

Трек 1 – правительственное официальное миротворчество –

миротворчество с помощью официальной дипломатии выражает‐

ся в формальных аспектах межправительственных процессов и

результатов.

Направление 2 – неправительственное / профессиональное

или миротворчество путем разрешения конфликтов. Это сфера

профессиональных неправительственных действий, направлен‐

ных на исследование и предотвращение, разрешение и преобразо‐

вание международных конфликтов со стороны неофициальных

негосударственных субъектов.

Трек 3 – бизнес или миротворчество через коммерцию. Его

фактическое и потенциальное влияние на миростроительство

осуществляется через предоставление экономических возможно‐

стей развития международной дружбы и взаимопонимания, а

также неформальных каналов поддержки связей иных организа‐

ций, лиц и миротворческих мероприятий.

Трек 4 – частное лицо или миротворчество через личное уча‐

стие – включает различные способы вовлечения отдельных граж‐

дан в деятельность в области миротворчества и развития через

гражданскую /народную дипломатию, программы обмена, част‐

ные добровольные организации, неправительственные организа‐

ции и группы с особыми интересами.

Трек 5 – научные исследования, культура и образование как

миротворчество через три взаимосвязанных мира: научные ис‐

следования и связанные с ними университетские программы, ана‐

литические и исследовательские центры; учебные программы,

направленные на воспитание и обучение практическим навыкам,

таким как ведение переговоров, посредничество, разрешение

конфликтов и содействие сторонним организациям; различные

аспекты глобальных или межкультурных исследований, исследо‐

вания мира и мирового порядка, а также анализ, управление и

разрешение конфликтов в мультикультурном мире.

Трек 6 – активизм или миротворчество через адвокацию –

включает область миротворчества и активизма в области охраны

окружающей среды по таким вопросам, как разоружение, права

человека, социальная и экономическая справедливость и пропа‐

ганда. Сюда входят активисты групп с особыми интересами в от‐

ношении конкретной правительственной политики («зеленые» и

т.д.).

Трек 7 – религия, или миротворчество через духовно‐

нравственное развитие и религиозное социальное служение, веру

в действии – ориентированные на мир действия духовных и рели‐

гиозных общин и движения, основанные на духовно‐

нравственных идеалах и морали, например, пацифизм, святость и

ненасилие.

Трек 8 – финансирование или миротворчество через предо‐

ставление ресурсов – как результат и процесс работы фондов и

отдельных благотворителей, которые предоставляют финансо‐

вую и иную добровольческую, благотворительную, донорскую,

меценатскую и т.д. поддержку мероприятиям, программам и т.д.,

предлагаемым и осуществляемым другими треками.

Трек 9 – СМИ или миротворчество через массовую коммуни‐

кацию (информацию) – общественное мнение формируется и вы‐

ражается в медиа‐печати, кино, видео, радио, электронных систе‐

мах, искусстве [14; 15; 17].

Таблица 1

Треки и каналы дипломатии

Трек дипломатии

Канал дипломатии

Первый

через правительство (официальные каналы)

Второй

через неправительственных акторов / экспертов

(анализирующих происходящие явления и делаю‐

щих прогнозы о дальнейшем их ходе, участвующих

в переговорах)

Третий

через бизнес и торговлю (поддержка действий,

предоставление и использование новых экономи‐

ческих возможностей)

Четвертый

через частных лиц, личное участие (в программах

обмена, гражданской дипломатии, волонтерских

организациях, группах интересов)

Пятый

через исследования, обучение и образование (про‐

ведение исследований, обучение и участие в обра‐

зовательных программах)

Шестой

через активистов (отдельных граждан, лоббистов,

добровольно принимающих участие в программах

обмена или оказания помощи)

Седьмой

через представителей религий (или религиозно‐

этнические группы, например, пацифистов, мир‐

ных протестующих)

Восьмой

через предоставление ресурсов (финансовых, в т.ч.

в виде благотворительной помощи отдельных лиц

или через финансирующие структуры)

Девятый

посредством коммуникации и средств массовой

информации (исследование и формирование обще‐

ственного мнения через произведения искусства,

теле‐ и радиопередачи, фильмы и др.)

Примечание: приводится по [20, c. 154–155].

В работах работы Н. А. Ахундова, А. Ю. Галеновича,

Т. А. Ташибекова, Б. М. Афонина и т.д. проблемы народной дипло‐

матии исследуются с точки зрения «советского» взгляда на вопро‐

сы взаимодействия народов и культур, в контексте деятельности

миролюбивой советской общественности и т. д. Некоторые совре‐

менные ученыe и практики поэтому говорят о том, что термин

«народная дипломатия» больше связан с советской дипломатией,

однако, полагаем это уточнение малозначимым. Важно, что

народная дипломатия – «дело простых граждан, обычных людей, у

которых нет специальных знаний или дипломов, которые не за‐

нимают высокого общественного положения... гражданская

(народная) дипломатия всегда подразумевает действия, направ‐

ленные на достижение определенных целей, которые имеют по‐

следовательно гуманитарный характер: мир, разоружение, защита

окружающей среды, содействие правам человека, здоровые и до‐

стойные условия жизни для всех, и т.п.» [11, c. 7]. Е. В. Мартыненко,

В. В. Матвиенко отмечают, что «В последнее время российские ис‐

следователи внешнеполитических процессов стараются избегать

употребления термина «народная дипломатия», заменяя его более

точным, на их взгляд, понятием «общественная диплома‐

тия». Вызвано это несколькими причинами» [10, c. 7]. В том числе

тем фактом, что общественная дипломатия, в отличие от народ‐

ной, обращена не только на понятия дружбы, мира, добра и со‐

трудничества, но и на продвижение и отстаивание так называе‐

мых «национальных интересов», а также тем, что исследователи,

служащие коррумпированным «глобализированным правитель‐

ствам» и ТНК, полагают, что советского народа – субъекта народ‐

ной дипломатии – уже не существует [15]. Конечно, современная

политика российского государства, а также многих иных стран –

бывших республик СССР далека от того, чтобы заботится о людях,

в некоторых случаях мы имеем откровенно фашистские, геноцид‐

ные режимы, направленные на уничтожение советского народа и

его культуры. Однако советский народ все еще существует: пока

не умерли его последние представители. Люстрации, подобные

тем, что устроила Украина, все еще не уничтожили остатков «со‐

ветского». Поэтому, чрезмерные усилия по разведению этих поня‐

тий, вряд ли оправданы: если российский и иные народы совре‐

менности стали заинтересованы (в лице своих государств, под‐

стрекающих к международным конфликтам) в агрессивном и по‐

рой бессмысленном продвижении и защите своих «геополитиче‐

ских интересов», это не значит, что они перестали думать о гар‐

монии и мире в отношениях с людьми, потеряли способность

жить в мире, захваченные идеологией консюмеризма и иными

представлениями, транслируемыми государственными и надгосу‐

дарственными структурами в качестве «приоритетных» направ‐

лений международных отношений. Люди по‐прежнему понимают

не только то, что «господа дерутся – у холопов лбы трещат», но и

то, что развязываемые государствами (правительствами) и ины‐

ми стремящимися к власти в стране и мире структурами войны и

иные акты насилия оплачивает и «выигрывает» простой народ,

которому, по сути, просто нужна возможность жить в мире с собой

и другими людьми, а не «геополитические интересы» частных

лиц, продвигаемых государственными монолитами и ТНК, и т.д.

Согласно Г. Анчабадзе, «народная дипломатия является важ‐

нейшим институтом демократического общества, механизмом

демократизации внешней политики любой страны и основана на

деятельности неправительственных организаций, движений и

институтов в русле поддержки естественной тяги людей к дружбе,

взаимопониманию и сотрудничеству между народами. Кроме того,

народная дипломатия является мощнейшим ресурсом демократи‐

зации внутренней политики любого государства, ибо основывает‐

ся на признании прав и свобод любого индивидуума без учета эт‐

нических, религиозных и иных различий» [11, c. 8].

Взаимопонимание – процесс и результат создания совмест‐

ных значений (смыслов) происходящего в процессе диалога наро‐

дов и культур [1; 2]. Как процесс взаимопонимание никогда не

завершено, оно всегда в развитии. В развитии взаимопонимания

есть несколько стадий, в том числе стадии, когда понимание себя

и мира, собеседника и ситуации, развивается у каждой стороны

диалога отдельно [2; 12; 13]. Есть стадии, когда понимание проис‐

ходящего вне и внутри себя у субъектов диалога развивается па‐

раллельно. И есть стадии, когда взаимопонимание осуществляет‐

ся совместными усилиями, одномоментно: совместная рефлексия

смыслов обсуждаемых понятий и проблем приводит к возникно‐

вению особого состояния сознания. Взаимопонимание также мо‐

жет рассматриваться как результат – достигнутый на той или

иной стадии уровень гармоничности и взаимности (реципрокно‐

сти) осмысления себя и мира участниками диалога. В этом кон‐

тексте понимание – результат достаточно длительных направ‐

ленных усилий всех сторон диалога: в обычной ситуации взаимо‐

понимание не гарантировано и частично. Но при взаимных усили‐

ях и достаточно большом числе проб и ошибок, успехов и удач,

люди и группы способны достичь взаимного, в смысле, одинаково

точного, полного, развернутого, понимания того, что они говорят

и делают, и что говорят и делают их собеседники. Они вполне спо‐

собны также справиться с коррупцией: было бы желание. Демон‐

стративные заявления, демарши и карательные меры бюрократи‐

ческих монолитов здесь не помогут: нельзя одновременно совер‐

шать акты коррупции и наказывать себя, пытаясь не совершать

их. Страдают от таких «раздвоений» простые люди. А раз так, то

рано или поздно наступит момент, когда «простые люди» захотят

эти «раздвоения» остановить. Попытка жить в мире с собой и ми‐

ром уже удалась ряду посткапиталистических стран: пожертвовав

сиюминутным равновесием, они добились того, что в сообществе

стали важнейшими не законы денег и юридические законы, а за‐

коны нравственности и уважения. Пройдя непростую, но полную

побед дорогу, посткапиталистические страны вышли на уровень

интерсубъективного управления, где действительно возможна

мультитрековая дипломатия. В России же пока торжествует лишь

дипломатия официальная и публичная, в том числе в виде «анти‐

дипломатии», деструктивного пиара аккредитованных государ‐

ством и большим бизнесом (включая мировые ТНК) СМИ.

Литература

1. Арпентьева М. Р. Взаимопонимание как феномен межлич‐

ностных отношений. Saarbrucken: Lambert Academic Publishing,

2016. 500 с.

2. Арпентьева М. Р. Взаимопонимание как феномен межлич‐

ностных отношений. Дисс. … докт. психол. наук. М.: МГУ, 2015. 497 с.

3. Генюш С. В. Экспертная дипломатия: гражданское обще‐

ство на службе внешней политики // Контуры глобальных транс‐

формаций: политика, экономика, право. 2012. Вып. 5. С. 14–25.

4. Зонова Т. В. Дипломатия. Модели, формы, методы. М.: Ас‐

пект‐Пресс, 2014. 348 с.

5. Зонова Т. В. Новые проблемы дипломатии // Современные

международные отношения и мировая политика / под ред.

А. В.Торкунова. М.: Просвещение, 2004. С. 467–494.

6. Ибрагимова К. А. Исследовательские статьи научная ди‐

пломатия и рамочные программы ЕС как инструменты взаимо‐

действия в области НТП и инноваций // Вестник МГИМО‐

Университета. 2017. №5(56). С. 151–168.

7. Капто А. С. Научный статус дипломатии и ее виды // Без‐

опасность Евразии. 2004. №3(17). С. 313–331.

8. Лебедева М. М. Развитие неофициального посредничества

в современном мире: тенденции, проблемы, перспективы // Вест‐

ник Московского университета. Сер. 18. Социология и политоло‐

гия. 1998. №3. С. 5–10.

9. Манжулина О. А. Публичная дипломатия США: Дис. канд.

полит. наук. СПб., 2005. 203 c.

10. Мартыненко Е. В., Матвиенко В. В. Народная (обществен‐

ная) дипломатия в контексте современного межгосударственного

общения // Вестник Российского университета дружбы народов.

Серия: Международные отношения. 2012. №1. С. 7–60.

11. Медведева Т. И. Основные методы и формы общественной

дипломатии в современном политическом процессе // Власть.

2007. №4. С. 71–74

12. Медведева Т. И. Гражданская (народная) дипломатия и ее

роль в российско‐японском политическом диалоге: дисс. канди‐

дата политических наук. Москва: МГУ им. М.В, Ломоносова, 2007.

190 с.

13. Минигалиева М. Р. Психологическое консультирование как

взаимопонимание: к разработке фокусно‐стратегической модели.

Saarbrucken: LAP, Lambert Academic Publishing, 2012. 450 с.

14. Мухаметов Р. С. Место и роль неправительственных орга‐

низаций в урегулировании международных конфликтов // Дис‐

курс‐Пи. 2018. Т. 15. №1(30). С. 65–72.

15. Немечкин В. Н. Финно‐угорская общественная диплома‐

тия: теоретико‐правовые и практические аспекты // Финно‐

угорский мир. 2017. №3. С. 68–78.

16. Нестерович В. Ф. Іноземне мовлення США у системі амери‐

канської публічної дипломатії // Віче. 2016. №7–8. С. 32–36.

17. Ответы России и Евросоюза на вызовы XXI века. Ч. 1. Эко‐

номические аспекты / под ред. В. В. Журкина и др. Доклады Ин‐

ститута Европы РАН, №180. М.: Институт Европы РАН, 2006. 161 с.

18. Пономарева Е. Г., Ягья В. С. Научное сотрудничество форма

и метод публичной дипломатии // Обозреватель. 2015. №8. C. 69–

82.

19. Розенау Дж. Меняющиеся индивиды как источник гло‐

бальной турбулентности// Жирар М. Индивиды в международной

политике. М.: Международная педагогическая академия, 1996.

С. 70–84.

20. Романова М. Д. Научная дипломатия: измерения и практи‐

ки // Наука. Инновации. Образование. 2017. №1(23). С. 38–52.

21. Сухарев А. И. Политическое становление субъектов сете‐

вых гуманитарных взаимодействий в международных отношени‐

ях глобального мира: дис д‐ра полит. наук. Москва, 2011. 462 с.

22. Циренщиков В. С. Европа: прогностическое обеспечение

инновационного развития. М.: ИЕ РАН, 2005. 146 с.

23. Циренщиков В. С. Инновационная политика Евросоюза //

Инновационное развитие экономики: международный опыт и

проблемы России: коллективная монография / науч. ред.

В. П.Федоров. М.; Спб.: Нестор‐История, 2012. С. 129–156.

24. Шелюбская Н. В. Конвергенция европейского научно‐

технического и инновационного развития: роль программ ЕС //

Глобальная трансформация инновационных систем / отв. ред.

Н. И. Иванова. М.: ИМЭМО РАН, 2010. C. 60–77.

25. Шершнев И. Л. Общественная дипломатия России в глоба‐

лизирующемся мире: монография. Москва: Изд‐во Моск. гумани‐

тар. ун‐та, 2014. 304 с.

26. Шестопал А. В., Литвак Н. В. Научная дипломатия. Опыт со‐

временной Франции // Вестник МГИМО‐Университета. 2016. №5

(50). С. 106–114.

27. Borras S. Science, technology and innovation in European Poli‐

tics // Roskilde. Research Papers. 2000. No.5. 30 p.

28. Borras S. The Innovation Policy of the European Union: From

Government to Governance. Edward Elgar Pub., 2003. 256 p.

29. Conflict resolution: track two diplomacy / Eds. J. W. McDonald

and D. Bendahmane, New York: Institute for Multi‐Track Diplomacy,

University of Michigan Library, 1987. 104 p.

30. Diamond L., McDonald J.W. Multi‐track diplomacy: a systems

approach to peace. New York: Kumarian Press, 1996. 192 p.

31. McDonald J.W. Multi‐track diplomacy // Beyond intractability /

Eds. G. Burgess and H. Burgess. Colorado, Boulder: Conflict Information

Consortium, University of Colorado, 2003. Posted: September 2003

URL: http://www.beyondintractability.org/essay/multi‐track‐diplomacy

(дата обращения 10.02.2019).

32. Edquist Ch., Zabala‐Iturriagagoitia J.M. Public procurement for

innovation as mission‐oriented innovation policy // Research Policy.

2012. Vol. 41. Iss. 10. P. 1757–1769.

33. Fischer R. European governance still technocratic? New modes

of governance for food safety regulation in the European Union // Eu‐

ropean Integration online Papers. 2008. Vol. 12. 26 p.

34. Henderson J. Indigenous Diplomacy and the Rights of Peoples:

Achieving UN Recognition. Canada: Purich Publishing, 2017. 240 p.

35. Hormats R.D. Science Diplomacy and Twenty First century

statecraft // Science & Diplomacy, 03.09.2012. URL:

http://www.sciencediplomacy.org/perspective/2012/science‐

diplomacy‐andtwenty‐first‐century‐statecraft (дата обращения:

20.12.2018).

36. Jones P. Track Two Diplomacy in Theory and Practice. New

York, Stanford: Stanford University Press, 2015. 258 p.

37. Kuhlmann S., Edler J. Scenarios of technology and innovation

policies in Europe: Investigating future governance. Technological

Forecasting & Social Change. 2003. No.70. P. 619–637.

38. Mapendere, J. Track One and a Half Diplomacy and the Com‐

plementarity of Tracks // Culture of Peace Online Journal. 2000. №2 (1).

P. 66–81. [Электронный ресурс]. URL: www.copoj.ca/pdfs/Jeffrey.pdf

(дата обращения: 01.02.2019).

39. Metz J. The European commission, expert groups, and the poli‐

cy process: demystifying technocratic governance. Palgrave Macmillan.

264 p.

40. Montville J. Track two diplomacy: the arrow and the olive

branch: a case for track two diplomacy // The Psychodynamics of In‐

ternational Relations: Vol. 2. Unofficial diplomacy at work) /

V. D. Volkan M.D., J. Montville, & D. A. Julius (Eds.). Massachusetts: Lex‐

ington Books, 1991. Р. 161–175.

41. Nan A. S. Track one‐and‐a‐half diplomacy: contributions to

Georgia‐South Ossetian peacemaking // Paving the Way / R. J. Fisher

(Ed.). Lanham: Lexington Books, 2005. Р. 161–173.

42. New Frontiers in Science Diplomacy. The Royal Society. Janu‐

ary 2010. 44 p.

43. Nichols R. W. Why Diplomacy and Science Need Each Other //

Foreign Affairs, 25.06.2015. URL: https://www.foreignaffairs.com/ ar‐

ticles/2015‐06‐25/hardly‐academic (дата обращения: 20.12.2018).

44. Nye J. S. Soft Power: The Means to Success in World Politics.

New York: Public Affairs, 2004. 191 p.

45. Open Innovation, Open Science, Open to the World a vision for

Europe. European Comission, 2016. 108 p.

46. Research Strategies The next Framework Programme /

E. Kelly, F. Zubascu, I. Alho, R. Melzer, M. Dietl, R. L. Hudson. Sci‐

ence|Business Report. 2016. 20 p.

47. Ruffini P.‐B. Science and Diplomacy: A New Dimension of In‐

ternational Relations. Springer, 2017. 132 p.

48. Slaus I., Wallace H., Cuhls K., Soler M.G. Science Diplomacy //

Europe’s Future: Open Innovation, Open Science, Open to the World.

P.107.

49. The New Public Diplomacy: Soft Power in the Information Age

/ Ed. by Mellisen J. N.Y.: Palgrave McMillan, 2005. 246 p.

50. Turekian V.C., Norman P.N. Science and Diplomacy: The Past as

Prologue // Science & Diplomacy, 03.09.2012. URL: http://www. sci‐

encediplomacy.org/editorial/2012/scienceand‐diplomacy (дата об‐

ращения: 20.12.2018).

PEOPLE'S DIPLOMACY AND ANTI‐CORRUPTION

Arpentieva M. R. (Kaluga)

Abstract: the central phenomenon of the psychology of public di‐

plomacy is the phenomenon of mutual understanding of peoples (repre‐

sentatives of different nations). People’s diplomacy in the modern world

as an instrument of «soft power» allows solving many problems, including

independently and apart from official diplomacy. The frustration of the

peoples of a globalizing world in their governments, in a state system that

is interested only in observing their own interests, instincts of well‐being,

reproduction and superiority, encourages peoples to solve problems aris‐

ing in multicultural communities, on the borders of regions and countries,

in situations of more or less mass migrations, in situations of collision of

representatives (groups of representatives) of different cultures in all

other significant situations of multicultural contacts independently. Such

a resolution requires an active and focused orientation towards building

and strengthening mutual understanding.

Key words: mutual understanding, multicultural community, cor‐

ruption, people's diplomacy, public diplomacy, border, migration.