107

ВОПРОСЫ ФОРМИРОВАНИЯ ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА

В УСЛОВИЯХ КОНФУЦИАНСКОЙ ИДЕОЛОГИИ В ЯПОНИИ

Ставропольский Ю. В. (Саратов)

Аннотация: современное государство берет свое начало в За‐

падной Европе как результат реакции на ту или иную разновид‐

ность абсолютизма. Действующие силы гражданского общества

противостоят тенденциям к абсолютизму в государстве и обозна‐

чают пределы этих тенденций. В процессе такого противостояния

устанавливаются границы между гражданским обществом и госу‐

дарством, что, тем не менее, не мешает выстраивать сильное и

эффективное государство. В Японии нормативная идеология, кото‐

рая поддерживала государственную власть, была разновидностью

неоконфуцианства, в котором весьма расплывчато разграничены

государство и общество, а человек призывается возложить тяго‐

ты решения собственных вопросов на государство. В отношении

институтов гражданского общества Конфуций хранит полнейшее

молчание. В классических формулировках конфуцианства не суще‐

ствует никакого зазора между пределами семейного круга и лицом

государства. Когда формировалось государство Мэйдзи, мало что

было известно о какой бы то ни было границе между государством и

обществом. Иерархия нового государства рекрутировалась из числа

выходцев из феодальных вотчин. Большинство среди них были вос‐

питаны в духе конфуцианских традиций.

Ключевые слова: государство, общество, Япония, идеология,

рынок, структура, развитие, современный.

Японская политическая жизнь нисколько не труднее (и не

легче) для понимания, чем политическая жизнь в Италии или в

Австралии. Однако существуют определенные аспекты отноше‐

ний между государством и обществом, которые способствуют уяз‐

вимости государства перед проникновением в него организаций.

Речь идет о нечеткости границ между государственным и част‐

ным, общественным и личным, формальным и неформальным,

официальным и неофициальным, государством и рынком, зако‐

ном и традицией, между буквой и духом. Подобную модель отно‐

шений между государством и обществом можно встретить прак‐

тически во всех странах Восточной Азии. Она характерна и для

японского государства, которое стоит особняком среди тех стран,

которые в широком смысле именуются понятием Запад.

108

В общепринятом смысле принято считать, что между совре‐

менными государствами никаких фундаментальных противоре‐

чий не существует. Все современные государства выполняют одни

и те же функции. Все они характеризуются одними и теми же

свойствами. С этой точки зрения, современное государство берет

свое начало в Западной Европе как результат реакции на ту или

иную разновидность абсолютизма. Действующие силы граждан‐

ского общества противостоят тенденциям к абсолютизму в госу‐

дарстве и обозначают пределы этих тенденций. В процессе такого

противостояния устанавливаются границы между гражданским

обществом и государством, что, тем не менее, не мешает выстраи‐

вать сильное и эффективное государство.

Более того, при любых взаимодействиях структур современ‐

ного государства с менее передовыми системами правления, как

правило, верх триумфально берет современное государство.

Например, британское государство сумело поставить под свой

контроль Индию, а преемники британского государства в Север‐

ной Америке триумфально одолели племена американских ин‐

дейцев. Опираясь на мощь капитализма, современные государства

Западной Европы вступили в XIX веке в конкурентную борьбу

между собой, а за пределами Западной Европы почти повсюду в

мире вытеснили любые другие правящие структуры. В итоге по‐

всеместно распространился европейский империализм.

Единственная альтернатива тому, чтобы не поддаться импе‐

риализму, сводилась к трансформации собственного государства в

аналогичную мощную структуру. К такому выводу пришли прави‐

тели Японии в 1860–70‐х гг. [1]. Формирование собственного мо‐

гущественного государства, которое можно будет противопоста‐

вить империалистам, стало движущей идеей японских реформ.

Подобный вывод сделали не только в Японии. Примерно в то же

самое время, но в иных исторических обстоятельствах, национа‐

листы в Италии и в Германии занялись примерно тем же самым.

Более того, несмотря на относительное запаздывание, японцы,

так же как и немцы, и итальянцы, стали вести себя по‐имперски.

Имперская манера поведения становится итогом взаимодей‐

ствия мощного современного государства со слабой и отсталой си‐

стемой правления. В японском случае речь идет о триумфальной по‐

беде над айнами на севере и над Окинавой на юге, а впоследствии

над населением острова Тайвань, и в ХХ веке над населением Кореи и

Китая. В этом смысле история развития японского государства ни‐

чем не отличается от большинства европейских государств. Данная

109

особенность не нуждается ни в каких дополнительных объяснениях.

Никаких глубинных структурных различий не существует.

Однако, в данном аспекте, те, кто желают акцентировать по‐

литическую культуру, неизбежно приходят к акцентированию

некоторых основополагающих различий. К примеру, европейская

политическая традиция, как либеральная, так и консервативная, и

социалистическая, в значительной степени испытывает на себе

влияние христианской этики, которая предписывает отдать кеса‐

рю кесарево, по крайней мере, в объеме Вестфальского мирного

договора [2]. На этом фундаменте зиждется своеобразное разде‐

ление труда между государством и гражданским обществом [3].

Совершенно аналогичным образом внешние структурные особен‐

ности повлияли на формирование современных государств в Япо‐

нии и в Италии, невзирая на полное различие между их идеологи‐

ческими компонентами: римско‐католической идеологией в Ита‐

лии и неоконфуцианской идеологией в Японии.

Более того, стремясь к легитимизации, элита манипулирова‐

ла не одной только идеологией. Существуют определенные ком‐

плексы идей, к которым с абсолютной серьезностью относятся и

государство, и граждане. Эти комплексы идей управляют чаяния‐

ми и государственных руководителей, и среднего гражданина.

Каковы они, и каким образом они проявляются через политиче‐

ские структуры и через политические волеизъявления? При серь‐

езном взгляде на политическую культуру, необходимо рассмот‐

реть истоки современного государства. Государственная власть в

Японии в эпоху Токугава простиралась дальше, чем когда‐либо в

японской истории. При сёгунате Токугава японское государство

монополизировало применение принудительной силы. Законода‐

тельно разрешаемые и общественно одобряемые средства урегу‐

лирования разногласий между жителями, селами и храмами были

безжалостно отброшены. Режим Токугавы можно охарактеризо‐

вать как военное положение в мирное время.

В Японии в эпоху Токугавы [4] до некоторой степени сохра‐

нялась передача полномочий, ибо местные правители и подчи‐

ненные им деревни располагали значительной автономией. Более

того, дееспособность государственного правления из Эдо со вре‐

менем приходила в упадок. Тем не менее, нормативная идеология,

которая поддерживала государственную власть, была разновид‐

ностью неоконфуцианства, в котором весьма расплывчато разгра‐

ничены государство и общество, а человек призывается возло‐

жить тяготы решения собственных вопросов на государство.

110

В случае нанесения обид уповали на государство. Даже жен‐

щины, неудовлетворенные тем, какое решение о заглаживании

вреда принималось на месте, грозились дойти до Эдо в поисках

правды. Существовало всеобщее упование на милость государства,

и оно позволяло государству рассчитывать на повиновение под‐

данных. Ни с одной стороны никаких упований на гражданское

общество никто не возлагал. По крайней мере, в классических

формулировках конфуцианства не существует никакого зазора

между пределами семейного круга и лицом государства.

В отношении институтов гражданского общества Конфуций

хранит полнейшее молчание. Разумеется, в Китае в XVII веке мож‐

но найти нескольких конфуцианцев, приверженных идеям о том,

что судейский долг заключается в обуздании властного произво‐

ла, и что даже верховный правитель обязан соблюдать законы. В

их сочинениях в зародыше содержатся основные понятия граж‐

данского общества [5]. Однако, даже если японские ученые про

них что‐то и знали, то вряд ли они им сочувствовали.

Когда формировалось государство Мэйдзи, мало что было из‐

вестно о какой бы то ни было границе между государством и обще‐

ством. Иерархия нового государства рекрутировалась из числа вы‐

ходцев из административных рядов тех четырех феодальных вотчин,

из которых происходили руководители реставрации Мэйдзи. Боль‐

шинство среди них были воспитаны в духе конфуцианских традиций.

По иронии судьбы, критикуя бизнес с конфуцианских позиций,

они оказались вовлечены в строительство капиталистического госу‐

дарства. Но структура японского государства оказалась иной, отлич‐

ной от тех государств, которые возникали в США и в Великобрита‐

нии. Сама стратегия, в соответствии с которой заводы и прочие

предприятия создавали государственные деятели, которые затем

продавали их, только способствовала дальнейшему размыванию

границы между государством и рынком, даже таким рынком, кото‐

рый они сами создавали. Бюрократы сохраняли интерес к предприя‐

тиям, которые они создали, даже после того, как эти предприятия

были проданы, что облегчало бюрократии проведение собственного

влияния в частном секторе. Практически никто не имел какого‐либо

понятия о независимости рынка, либо о неизбежном конфликте ин‐

тересов между чиновничеством и предпринимателями.

По мере капиталистического развития в конце XIX и в начале

ХХ века стали возникать антикапиталистические организации, а

государство вернулось к репрессивному законодательству, наце‐

ленному на недопущение профсоюзов и социалистических партий.

Хорошо известно, что в период 1917–1926 годов нарастание ради‐

111

кализма предотвратить не удалось, но в период 1930–1945 годов

разногласия были эффективным образом подавлены, а большин‐

ство радикальных аспектов гражданского общества оказались

взяты под контроль. Тем временем, в 1896 году был опубликован

единый гражданский кодекс. То было время возрождения интере‐

са к конфуцианским идеям, сменившее двадцатилетний период

очарованности западными идеями.

Литература

1. Beasle W. G. The Meiji Restoration. Stanford: Stanford Universi‐

ty Press, 1972. 528 p.

2. Croxton D. Westphalia: The Last Christian Peace Restoration.

New York: Palgrave Macmillan, 2013. 452 p.

3. Edwards M. Civil Society. New York: Polity, 2009. 192 p.

4. Sadler A. L. The Maker of Modern Japan: The Life of Tokugawa

Ieyasu. New York: Routledge, 2010. 426 p.

5. Seligman A. B. The Idea of Civil Society. New York: Princeton

University Press, 1995. 256 p.

QUESTIONS OF FORMATION OF CIVIL SOCIETY IN CONDITIONS OF

THE CONFUCIAN IDEOLOGY IN JAPAN

Stavropolsky J. V. (Saratov)

Abstract: a modern state originates in the Western Europe as a re‐

sult of reaction to this or that kind of absolutism. The valid forces of civil

society oppose the tendencies towards absolutism in the state and mark

the limits of these tendencies. In the process of such a confrontation, the

boundaries between civil society and the state are established, which,

however, does not prevent from building a strong and effective state. In

Japan, the normative ideology that supported the state power was a kind

of neo‐Confucianism in which the state and society were very vaguely

separated, and the individual was called upon to place the burden of solv‐

ing his/her own problems on the state. With regard to civil society institu‐

tions, Confucius remains completely silent. In the classical formulations of

Confucianism, there is no gap between the limits of the family circle and

the face of the state. When the Meiji state was formed, little was known

about any border between the state and society. The hierarchy of the new

state was recruited from among the natives of feudal fiefdoms. Most of

them were brought up in the spirit of the Confucian traditions.

Keywords: state, society, Japan, ideology, market, structure, devel‐

opment, modern.