СОЦИОЛОГИЯ БЕЗОПАСНОСТИ

№ 1 2018

СОЦИОЛОГИЯ БЕЗОПАСНОСТИ

SOCIOLOGY OF SECURITY

УДК 314.748

МЕЖДУНАРОДНАЯ МИГРАЦИЯ

И БЕЗОПАСНОСТЬ РОССИЙСКИХ РЕГИОНОВ:

СТАТИСТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ

И ОПЫТ ПОСТРОЕНИЯ ТИПОЛОГИИ

Д.А. Омельченко, С.Г. Максимова, О.Е. Ноянзина

Алтайский государственный университет, Россия, Барнаул,

e-mail: daria.omelchenko@mail.ru

Россия является одной из наиболее привлекательных стран для междуна-

родной миграции, что порождает поле для дискуссии относительно вызовов

и опасностей, связанных с проблемами ее регулирования. Разнообразие рос-

сийских регионов, значительные различия в географическом, экономическом

положении проявляются и в неравномерности рисков, вызываемых миграци-

онными потоками. В рамках данной статьи представлен анализ региональ-

ной статистики относительно международной миграции, выявлены факторы,

сдерживающие и стимулирующие приток мигрантов в регион, представлена

типология регионов по совокупности показателей, объединяющих особенно-

сти демографической ситуации, приграничного статуса, экономического по-

ложения, образовательной и миграционной стратегий.

Ключевые слова: международная миграция, российские регионы, нацио-

Публикация подготовлена в рамках выполнения проектной части государственного задания

Министерства образования и науки РФ, проект 28.2757.2017/4.6 «Транзитная миграция, транзитные

регионы и миграционная политика России: безопасность и евразийская интеграция», 2017-2019.

SOCIETY AND SECURITY INSIGHTS

14 № 1 2018

нальная безопасность, социально-экономическое развитие, демографическое

развитие, типология регионов.

INTERNATIONAL MIGRATION AND SECURITY

IN RUSSIAN REGIONS:

STATISTICAL ANALYSIS

AND THE EXPERIENCE OF TYPOLOGY BUILDING

D.A. Omelchenko, S.G. Maximova, O.E. Noyanzina

Altai State University, Barnaul, Russia,

e-mail: daria.omelchenko@mail.ru

Russia is one of the most attracting countries for international migration, that

engender acute discussion about threats and insecurities, related to its regulation.

Diversity of Russian regions, important dierences in their geographic, economic

positions leads to unevenness of risk distribution, engendered by migration ows.

The article presents the analysis of regional statistical data about international

migration, reveals factors, inhibiting or in contrast stimulating migration inows

in region, describes the experience of typology building based on a set of indica-

tors, uniting peculiarities of demographic situation, border status, economic posi-

tion, educational and migratory strategies.

Keywords: international migration, Russian regions, national security, so-

cial-economic development, demographic development, typology of regions.

Введение

Современное видение международной миграции неразрывно связано с про

блематикой безопасности, затрагивающей интересы отдельных индивидов, социаль-

ные группы, нации и все мировое сообщество. Взаимосвязь двух сфер – миграции

и безопасности – настолько сильна, что в академической рефлексии они оказались

соединены в единый «узел», или «ядро», в англоязычной литературе получившие

название «the migration-security nexus» (Faist, 2006; Pinyol-Jimenez, 2012). Между

тем поворот в интерпретации миграционных проблем – не только в демографиче

ских, антропологических, социально-экономических терминах, но, прежде всего –

как связанных со стабильностью, сохранением общественного порядка и безопасно

сти обозначился сравнительно недавно. Вызовы и угрозы безопасности со стороны

миграции проявились только в контексте изменения геополитической дислокации,

связанной с окончанием холодной войны, и социальных и политических сдвигов,

спровоцированных глобализацией (Castles, De Haas, & Miller, 2013). Именно в кон

це 1980-х, в силу известных событий, повлекших за собой исчезновение «совет-

ской» угрозы, содержание понятия «национальной безопасности» было расширено

и инкорпорировало новые концепты, напрямую не связанные с традиционным во

СОЦИОЛОГИЯ БЕЗОПАСНОСТИ

№ 1 2018

енными угрозами (Rogers & Copeland, 1993). Террористические атаки 11 сентября

2001 г. в Америке, «арабская весна» в странах Магриба в 2011 г. и европейский ми

грационный кризис (начавшийся в 2015 г. и до сих пор нерешенный) привели к еще

большему усилению секьюритизации миграционных процессов, которые стали рас

сматриваться неразрывно с проблемами терроризма и общественного контроля, на-

циональной дезинтеграцией, смешением идентичностей и культурными трансфор-

мациями (Nail, 2016; Epstein & Gang, 2010).

Взаимосвязь международной миграции и безопасности на национальном

уровне имеет внешнюю и внутреннюю направленность. Ее внешний или страте

гический аспект предполагает акцент на деятельности государства, политике обе-

спечения национальной безопасности. Регулирование международной миграции

встроено в систему международных отношений, связанных с контролем границ,

экономическим сотрудничеством и борьбой с международной преступностью, в том

числе связанной с терроризмом, торговлей людьми, наркотиками и оружием (Тюрю

канова, 2006; Патрушев, 2010; Рязанцев, 2013). С другой стороны, – это актуальная

проблема внутренней безопасности государства, носящая ярко выраженный гума

нитарный характер, так как трудовые мигранты (в особенности нелегальные) явля-

ются одной из групп, наиболее уязвимых к угрозам дискриминации и социальной

эксклюзии, ксенофобии и национализма (Таран, 2010; Мукомель, 2011; Ноянзина,

Гончарова, Максимова, 2014).

Россия, подобно другим странам, выступающим центрами миграционного при

тяжения, испытывает на себе все риски, связанные международной миграцией, – по-

литические, экономические, криминальные, социальные (Ивахнюк и Дауров, 2003).

Немаловажную роль миграция оказывает и на этнокультурный облик российского об

щества. Анализ изменений этнической структуры населения России свидетельствует

об усложнении этнических процессов на территории страны. Процессы «корениза

ции», «стягивания» народов в национально-территориальные образования, наиболее

характерные для начального постсоветского периода, постепенно стабилизируются

и ослабевают (Орлов, 2013; Сафронов, 2015), в то время как миграционные потоки,

в особенности из стран СНГ, напротив, интенсифицируются, «размывая» территори

альную этническую картину, создавая новую этнокультурную реальность, требую-

щую новых подходов к регулированию межэтнических взаимодействий.

Высокая степень дифференцированности российских регионов, определя

емая целым комплексом факторов – различиями в природно-климатических и ге-

ографических условиях, этноконфессиональном разнообразием, особенностями

регионального и муниципального управления и социально-экономического разви

тия, приводит к тому, что проблемы международной миграции имеют неодинако-

вое значение для разных российских территорий. В этой связи концептуализация

международной миграции и ее эмпирический анализ в контексте безопасности

без учета гетерогенности, пространственной, культурной и экономической диффу

зии не вполне адекватна российским реалиям. В свою очередь, особую важность для

анализа современных миграционных трендов приобретают теоретические модели,

увязывающие миграционные процессы с процессами модернизации, социально-

SOCIETY AND SECURITY INSIGHTS

16 № 1 2018

экономического и демографического развития с точки зрения пространственно-

временной перспективы.

Так, теория мобильного перехода (Zelinsky, 1971) и развивающая ее теория ми

грационной регионализации (Skeldon, 1997, 2012) рассматривают миграции в струк-

турной динамике и во взаимосвязи с другими динамическими процессами, как демо-

графическими, так и социально-экономическими: экономическим ростом, развитием

и распределением инноваций, формированием новых каналов передачи информации,

увеличением (или сокращением) экономических возможностей, ростом благосостоя

ния населения как условием формирования миграционных намерений (цит. по Ивах-

нюк, 2015: 47). Они объясняют направленность миграционных потоков в зависимо-

сти от уровня инновационного развития принимающих и посылающих сообществ.

В частности, в своей попытке представить глобальную типологию Р. Скелдон выде

ляет пять групп регионов с присущими им формами территориальной мобильности:

страны 1) «старого» и 2) «нового» ядра (core) – Западная Европа, Северная Америка,

Япония, характеризуемые высокой степенью внутренней децентрализации и высоки

ми темпами иммиграции; 3) страны, примыкающие к ядру (Восточный Китай, Южная

Африка, Восточная Европа), в которых внутренняя централизация, для которой харак

терны процессы урбанизации и миграции из села в город, сопровождается одновре-

менно притоком и оттоком внешних мигрантов, 4) страны так называемой «трудовой

границы» (“labor frontier”) (Марокко, Египет, Турция, Филиппины), с доминирующи

ми иммиграцией и внутренней централизацией, и 5) страны «ресурсной ниши» (стра-

ны к югу от Сахары, Центральной Азии и Латинской Америки), где миграционные

потоки переменчивы и достаточно слабы (цит. по Haas, 2005).

Несмотря на то, что изначально данная модель была разработана на основе

опыта европейских стран, ее основные теоретические принципы – более широкий,

нежели в экономических теориях миграции (таких как теория «притяжения-вытал

кивания», теория сегментирования рынка труда и другие) взгляд на причины мигра-

ции, динамический характер, позволяющий проанализировать изменения в мигра-

ционных трендах, присущих тому или иному региону, системность и учет широкого

спектра факторов демографического и социально-экономического характера, могут

использоваться для анализа миграционных процессов в российских регионах. Ведь

помимо общих черт, присущих российскому обществу, каждый регион находится

в определенной фазе модернизационного развития (что подтверждается всевозмож

ными региональными рейтингами), а значит, может рассматриваться как простран-

ственная (территориальная) единица, обладающая определенным набором условий

и факторов, формирующих особенности миграционной ситуации. Именно идея

«перехода», различий в исходных условиях, воспринимаемых мигрантами, является

ключевой для понимания того, почему одни регионы являются преимущественно

донорами мигрантов, а другие, напротив, их принимают, а также того, почему при

одинаковых показателях, например, демографического развития, миграционные

процессы в регионах протекают по-разному.

В фокусе данной статьи находятся статистические данные, касающиеся меж

дународной миграции в регионах России. Ее задачей является поиск значимых

СОЦИОЛОГИЯ БЕЗОПАСНОСТИ

№ 1 2018

коррелятов между миграционными процессами, географическим положением, де-

мографическим, социальным и экономическим развитием, по сути выступающих

эмпирическим подтверждением для вышеупомянутой теоретической модели. Выяв

ление этих факторов необходимо для адекватной оценки существующей и разработ-

ки более дифференцированной политики государства в области управления мигра-

ционными процессами, учитывающей специфику региона и интересы населения,

что будет служить в перспективе преодолению экономического отставания регио

нов, формированию безопасного, свободного от вызовов и угроз со стороны мигра-

ционной и демографической реальности регионального жизненного пространства.

Международная миграция в России: о чем говорит статистика?

Объемы миграционных потоков, их количественный и качественный состав

чрезвычайно подвижны и обусловлены как экономическими (различиями в уров

не жизни и благосостоянии отдельных стран исхода и назначения), так и неэконо-

мическими (прежде всего военными, политическими, экологическими, расовыми,

культурными и пр.) причинами. Кроме того, следует учитывать, что мигранты яв

ляются крайне гетерогенной в социальном, экономическом и культурном отноше-

нии группой, и их влияние на социально-экономическое и этнокультурное развитие

территорий, на которые они прибывают, в значительной степени зависит от стра

ны происхождения, специфики взаимоотношений между этими странами, включая

политические и исторические взаимосвязи, сходство менталитета, материальной

и духовной культуры, степени дальнейшего укоренения и интеграции в российское

общество.

Как отмечает Е. Щербакова, численность населения России увеличивается за

счет миграционного обмена с другими странами (ранее – с союзными республи

ками), начиная с 1975 г. (в послевоенный период внешние миграции в силу суще-

ствовавшего «железного занавеса» были минимальными, а миграционный обмен

с республиками был «не в пользу» России). До первой половине 1990-х гг. сальдо

международной миграции быстро увеличивалось, достигнув наибольшей величины

в 1994 г. (845,7 тысячи человек, или 6,6‰), чему немало способствовала проводимая

в большинстве постсоветских республик политика по «выталкиванию» населения

некоренной национальности, а затем произошло довольно резкое сокращение как

миграционной активности, так и миграционного прироста (Щербакова, 2012). В се

редине 2000-х гг. отмечалась относительная стабилизация миграционного приро-

ста, которая в конце десятилетия сменилась ростом, а затем стабилизацией на более

высоком уровне и очередным снижением (там же). В условиях демографического

кризиса международная миграция стала единственным источником восполнения

численности народонаселения России (Рыбаковский, 2005; Алешковский, 2011).

Согласно данным национальной миграционной службы, предоставляемым

Росстатом, в последние девять лет объемы иммиграции в Россию были весьма зна

чительными. За период 2008-2016 гг. общий миграционный прирост в стране со-

ставил 2 335 551 чел., что позволило частично компенсировать естественную убыль

населения. Среднегодовой прирост составил 259 тыс. человек, наиболее значитель

SOCIETY AND SECURITY INSIGHTS

18 № 1 2018

ный прирост был зафиксирован в 2011 г. (319,8 тыс. чел.), наименьший – в 2010 г.

(158,1 тыс. чел.). В общем объеме международной миграции доля притока из стран,

входящих в число стран СНГ и Балтии, являлась преобладающей, в то время как

вклад других стран крайне мал. Более того, в 2008 и 2009 гг. миграционный прирост

за счет обмена с другими зарубежными странами составил отрицательную величи

ну, которую пришлось уже компенсировать за счет стран СНГ (рис. 1).

Рис. 1. Миграционный прирост по России, чел. 2006-2016 гг. (источник: Росстат)

Одной из главнейших тенденций, характерных для современной России, яв-

ляется широкомасштабная убыль населения из периферийных регионов в сторону

центра, в экономически более развитые регионы, а также эмиграция из России за

рубеж, приобретающая многообразные формы, значительные масштабы, сопрово

ждающаяся вывозом капитала и утратой интеллектуальных и трудовых ресурсов

страны (Рязанцев, Лукьянец, 2016; Потапова, 2017).

По данным показателя общего миграционного прироста за последнее десяти

летие, в 50 регионах из 85 (если учитывать данные за последние три года по респу-

блике Крым и г. Севастополю) наблюдается существенный отток населения, приво-

дящий к отрицательному миграционному сальдо. Значительный приток мигрантов,

превышающий 10 тыс. чел. в среднем в год за период 2008-2016 гг. (как междуна

родных, так и внутренних) наблюдался только в Московской области (в среднем 91,8

тыс. чел. в год за указанный период) и Москве (76,1 тыс. чел.), Санкт-Петербурге

(50,7 тыс. чел.), а также Краснодарском крае (46,9 тыс. чел.), Ленинградской области

(18,1 тыс. чел.), Тюменской области (16,0 тыс. чел.), Новосибирской области (15,2

тыс. чел.), г. Севастополь (11,5 тыс. чел.) и Республике Крым (11,1 тыс. чел.).

Наибольший отток населения наблюдался в Республике Дагестан (14,8 тыс.

человек ежегодно в течение 2008-2016 гг.), Республике Коми (9 тыс. чел.), Архан

СОЦИОЛОГИЯ БЕЗОПАСНОСТИ

№ 1 2018

гельской области (7,9 тыс. чел.), Республике Саха (7,2 тыс. чел.). Еще в 15 регионах

показатель среднегодовой убыли населения достигал 3-6,5 тыс. человек в год. Это

Приморский край, Удмуртская Республика, Амурская область, Республика Северная

Осетия – Алания, Ямало-Ненецкий автономный округ, Кировская область, Кабарди

но-Балкарская Республика, Алтайский край, Волгоградская область, Оренбургская

область, Курганская область, Мурманская область, Забайкальский край, Иркутская

область (регионы перечислены в порядке возрастания убыли населения).

В то же время сравнение вклада международной миграции в общие показате

ли миграционной убыли/прироста в российских регионах, показывает, что в среднем

международный миграционный прирост является положительным, его среднегодо

вые значения за восемь лет ни в одном из регионов не опускались ниже нулевого

значения. Это говорит о том, что иностранные граждане в большей степени приез

жают, чем уезжают, даже если речь идет о сезонных, временных миграциях, потоки

постоянно растут.

Крупнейшими центрами притяжения иностранных граждан (по данным сред

негодового миграционного прироста за счет обмена с иностранными государствами

в период 2008-2016 гг.) являлись Московская область (19,4 тыс. чел. в год), Красно

дарский край (12,5 тыс. чел.), Москва (11,9 тыс.), Республика Крым (11,7 тыс. чел.).

От пяти до восьми тысяч международных мигрантов ежегодно увеличивали числен

ность населения Санкт-Петербурга, Новосибирской, Воронежской, Кемеровской,

Самарской, Саратовской, Калужской, Ростовской, Тульской, Белгородской, Твер

ской, Курской, Челябинской, Ленинградской областей, Красноярского края, Сева-

стополя, Ханты-Мансийского автономного округа. Наименьший приток иностран-

ных граждан (менее 200 чел. в год) наблюдался в Чеченской и Карачаево- Черкесской

республиках, республиках Ингушетия, Тыва и Калмыкия, Ненецком и Чукотском

автономных округах, Еврейской автономной области.

Таким образом, на основании анализа статистики миграционного прироста

и сопоставления объемов потоков внутренней и внешней миграции можно выде

лить три основных типа регионов, с характерной для них миграционной ситуацией:

• регионы, привлекательные для миграции, с интенсивными потоками миграции

(как внутренней, из других регионов России, так внешней, из других стран). Это

прежде всего уже названные центральные и промышленно развитые регионы,

активно развивающиеся санаторно-курортные и рекреационные зоны (Москва

и Московская область, Санкт-Петербург, Тюменская, Новосибирская области,

Краснодарский край, республика Крым, г. Севастополь);

• регионы, в которых население в силу миграционной убыли восполняется и уве

личивается за счет притока иностранных граждан (компенсирующая миграция):

Курская область, Калужская область, Красноярский край, Ростовская область,

Тульская область, Ставропольский край;

• регионы, основное население из которых уезжает, но при этом не происходит ком

пенсации со стороны международных мигрантов (Республика Калмыкия, Ненец-

кий авт. округ, Республика Тыва, Еврейская автономная область, Забайкальский

край). Это так называющие «исчезающие» регионы.

SOCIETY AND SECURITY INSIGHTS

20 № 1 2018

Факторы, определяющие международную миграцию, и структура российских

регионов

С целью выявления характеристик демографического, социально-экономи

ческого, социокультурного и общественного развития регионов, коррелирующих

с объемами международной миграции, на основе статистических данных, предо

ставляемых Федеральной службой государственной статистики (Росстата), мигра-

ционных данных (Федеральной миграционной службы (по данным до 2016 г.), Ми-

нистерства внутренних дел Российской Федерации) и других открытых источников

данных был выделен комплекс статистических показателей. Их содержание вклю

чало особенности миграционной ситуации, демографические показатели, харак-

теризующие возрастно-половой состав и трудоспособность населения, положение

на рынке труда и занятости населения, возможности региональных систем образо

вания по подготовке трудовых ресурсов, социально-экономическое положение реги-

она, уровень и качество жизни, показатели общественной безопасности.

В качестве основного показателя, используемого для оценки объема между

народных миграционных потоков, применялся показатель среднего миграционно-

го прироста населения региона за счет международного обмена, рассчитываемый

по данным 2008-2016 гг. Общий список показателей, используемый для построения

типологии, включал следующие:

Характеристики миграционной ситуации:

• средний миграционный прирост населения за счет международной миграции, че

ловек, 2008-2016 гг.;

• средний коэффициент общего прироста населения на 1000 чел., 2011-2016 гг.;

• средний миграционный прирост за счет обмена с другими регионами, 2011-

2016 гг.;

• численность беженцев, вынужденных переселенцев и лиц, получивших времен

ное убежище в субъектах Российской Федерации, на момент начала 2017 г.;

• наличие на территории региона государственной границы (морской или сухопут

ной);

• количество стран, с которыми граничит регион;

• количество пунктов пропуска через государственную границу (по всем типам со

общения: автомобильные, железнодорожные, воздушные, морские (речные, озер-

ные), смешанные, пешеходные);

• численность иностранных граждан и лиц без гражданства, получивших граж

данство Российской Федерации (в том числе случаи получения, восстановления

и признания гражданства).

Характеристики демографической ситуации:

• среднегодовая численность населения, 2016 г.;

• средний коэффициент естественного прироста населения на 1000 чел., 2011-

2016 гг.;

• удельный вес городского населения, 2016 г.;

• доля населения моложе трудоспособного возраста, 2016 г.;

• коэффициент демографической нагрузки (на 1000 человек трудоспособного воз

СОЦИОЛОГИЯ БЕЗОПАСНОСТИ

№ 1 2018

раста приходится лиц нетрудоспособных возрастов), 2016 г.;

• ожидаемая продолжительность жизни при рождении, 2016 г.;

Характеристики рынка труда и занятости:

• уровень занятости, в процентах, 2015 г.;

• доля занятых с высшим образованием, 2015 г.;

• доля занятых со средним профессиональным образованием, 2015 г.;

• доля занятых со средним общим образованием, 2015 г.;

• доля занятых с основным общим образованием, 2015 г.;

• доля занятых без образования, 2015 г.;

• уровень безработицы, в процентах, 2015 г.;

• среднее время поиска работы безработными, месяцев, 2015 г.;

• удельный вес безработных, ищущих работу 12 месяцев и более, в процентах,

2015 г.

Характеристики системы образования:

• охват детей дошкольным образованием, доля детей соответствующего возраста,

2015 г.;

• выпуск квалифицированных рабочих и служащих на 10 тыс. населения;

• выпуск специалистов среднего звена, тысяч человек.

• Характеристики социально-экономического положения и уровня жизни:

• валовый региональный продукт на душу населения, в тыс. рублей, 2015 г.;

• индекс человеческого развития в регионах Российской Федерации, 2014 г.

Характеристики общественной безопасности:

• число зарегистрированных преступлений на 100 000 человек населения, 2016 г.

На первом этапе на основе корреляционного анализа были определены пока

затели, в большей степени обусловливающие дифференциацию регионов по интен-

сивности международных миграционных потоков (табл. 1).

Отрицательное воздействие на показатели международной миграции в ре

гионе оказывали: низкий или отрицательный естественный прирост населения

(r = – 0,267, p < 0,05) и высокая доля населения моложе трудоспособного возраста

(r = – 0,411, p < 0,01), косвенно свидетельствующая о высокой рождаемости и отсро

ченном влиянии на демографическую структуру населения процессов демографи-

ческого старения, свойственных регионам с ярко выраженной национальной спец-

ификой (Чеченской, Кабардино-Балкарской и Карачаево-Черкесской республикам,

республикам Тыва, Ингушетия, Алтай, Дагестан, Башкортостан, Саха (Якутия), Бу

рятия, Калмыкия, Иркутской области и др.).

Немаловажную роль в сдерживании притока международных мигрантов

за счет региональных трудовых ресурсов играли показатели регионального рынка

труда и системы образования. В ходе исследования были выявлены достоверные

взаимосвязи между международным миграционным приростом и долей занятых

с основным общим образованием (r = – 0,368, p < 0,01) и без образования (r = – 0,302,

p < 0,01), а также количеством выпускаемых квалифицированных рабочих и служа

щих (r = – 0,381, p < 0,01). Таким образом, способность региона самостоятельно

заполнить потенциальные трудовые ниши, занимаемые международными мигран

SOCIETY AND SECURITY INSIGHTS

22 № 1 2018

тами, обеспечить высокий уровень трудоустройства специалистов рабочих специ-

альностей и лиц, не имеющих высокую квалификацию, способствовала снижению

потребности в подобного рода трудовых ресурсах, что определяло количество при

влекаемых в регион иностранных граждан.

Еще одной значимой характеристикой регионального рынка труда, оказыва

ющей дестимулирующее влияние на международную миграцию, являлась безрабо-

тица. Как показал проведенный анализ статистических данных, в регионах с высо-

ким уровнем безработицы и большим удельным весом безработных, находящихся

в затяжном поиске работы и большим периодом нахождения работы, наблюдался

значительно меньший среднегодовой прирост международных мигрантов, чем в ре

гионах, где ситуация на рынке труда была более благоприятной.

Факторами, ассоциирующимися с высокими значениями миграционного при

роста, являлись численность населения региона (r = 0,666, p < 0,01), общий прирост

населения (r = 0,249, p < 0,05), показывающий не только вклад международной ми

грации в воспроизводство населения, но и вклад миграционных потоков из других

регионов России, а также влияние естественного движения населения, характери

зующих регион с позиций демографического развития или депопуляции, выпуск

специалистов среднего звена (r = 0,616, p < 0,01) и специалистов с высшим образо

ванием (r = 0,227, p < 0,05), уровень жизни, грамотности, образованности и долголе-

тия в регионах, измеряемый по индексу человеческого развития (r = 0,474, p < 0,01).

Непосредственное отношение к факту перемещения из страны в страну также име

ло имеющееся в регионе количество пунктов пропуска через государственную гра-

ницу, характеризующее потенциальные возможности региона принимать большие

миграционные потоки (r = 0,4, p < 0,01). Особенности миграционной политики в ре

гионе, ее нацеленность на открытость и максимальную интеграцию мигрантов либо

на применение ограничительных стратегий иллюстрировали показатели количества

вынужденных переселенцев (r = 0,599, p < 0,01) и получивших гражданство Россий

ской Федерации (r = 0,609, p < 0,01).

Таблица 1

Коэффициенты корреляции

между средним миграционным приростом населения

за счет международного обмена (2008-2016 гг.)

и показателями демографической ситуации, рынка труда и занятости,

образования, социально-экономического положения

Показатель

Средний миграционный

прирост за счет международ-

ной миграции,

2008-2016

Коэффициент общего прироста населения на 1000 чел.,

2011-2016, среднее

0,249*

СОЦИОЛОГИЯ БЕЗОПАСНОСТИ

№ 1 2018

Показатель

Средний миграционный

прирост за счет международ-

ной миграции,

2008-2016

Коэффициент естественного прироста населения на

1000 чел., 2011-2016, среднее

–0,267*

Количество пунктов пропуска через государственную

границу

0,271*

Количество вынужденных переселенцев 0,599**

Среднегодовая численность населения региона, 2016 г. 0,666**

Доля населения моложе трудоспособного возраста –0,411**

Доля занятых с высшим образованием 0,227*

Доля занятых с основным общим образованием –0,368**

Доля занятых без образования –0,302**

Уровень безработицы, процентов –0,352**

Среднее время поиска работы безработными, месяцев –0,258*

Удельный вес безработных, ищущих работу 12 месяцев

и более, процентов

–0,293*

Выпуск квалифицированных рабочих и служащих

на 10000 нас.

–0,381**

Выпуск специалистов среднего звена, тыс. человек 0,616**

Приобретение гражданства Российской Федерации

(принято, восстановлено, признано)

0,609**

ИЧР 0,474**

* Корреляция значима на 0,05 уровне

** Корреляция значима на 0,01 уровне

Далее, показатели с наиболее значимыми и статистически достоверными

коэффициентами корреляции (r > 0,3, p < 0,05) были подвергнуты процедуре кла

стерного анализа (использовался двухэтапный метод кластеризации). Кроме выше-

описанных показателей в модель был принудительно включен показатель наличия

/ отсутствия государственной границы, позволяющий более точно выделить типы

регионов с позиций их приграничного положения.

Финальная модель с показателями, имеющими наибольший вклад в разделе

ние групп регионов, включала три кластера, два из которых описывали пригранич-

ные области России.