SOCIETY AND SECURITY INSIGHTS

78 № 3 2018

УДК 32:330.342.152(516)

СТЕПНОЙ КРАЙ И ТУРКЕСТАН

В УСЛОВИЯХ ПОЛИТИКИ

«ВОЕННОГО КОММУНИЗМА» И ЕЕ ПОСЛЕДСТВИЙ

(1918–1922 гг.)

Ю.А. Лысенко

, Ж.О. Омурова

Алтайский государственный университет, Барнаул, Россия,

Кыргызский национальный университет им. Ж. Баласагына,

Бишкек, Кыргызская Республика,

e-mail: iulia_199674@mail.ru, temir2006@mail.ru

Выявляются особенности реализации в центральноазиатских окраинах

России — Степном крае и Туркестане политики «военного коммунизма»,

проводившейся большевиками в период Гражданской войны 1918–1920 гг.

В результате проведенного анализа удалось определить, что политика «во-

енного коммунизма» в данном регионе осуществлялась в русле общероссий-

ских тенденций. Она представляла совокупность мероприятий советской вла-

сти в сфере промышленности, сельского хозяйства, социальных отношений,

направленных на милитаризацию производства и обеспечение боеспособно-

сти Красной армии. Особенности реализации политики «военного коммуниз-

ма» в Степном крае и Туркестане определялись экономической отсталостью

региона и характером боевых действий на Восточном и Туркестанском фрон-

тах. К числу данных особенностей нужно отнести: более позднее, чем в це-

лом по России, включение Степного края и Туркестана в процесс реализации

мер «военного коммунизма», их распространение как на русское, так и корен-

ное население, более жесткие формы и методы реализации военно-комму-

нистического строительства. Следствием политики «военного коммунизма»

в Степном крае и Туркестане стало падение производства, особенно в аграр-

ном секторе экономики, голод 1920–1921 гг., повлекший демографические

потери населения, массовую миграцию кочевых народов за пределы страны,

повсеместные крестьянские антибольшевистские выступления и сопротив-

ление коренного населения в форме басмачества.

Ключевые слова: Гражданская война, военный коммунизм, Степной

край, Туркестан, национализация, милитаризация, продразверстка, трудо-

вая мобилизация.

* Публикация подготовлена при поддержке РФФИ, проект 17-81-01007-ОГН ОГН-ГР_ВОЙНА-А

«Социально-политические процессы в Степном крае и Туркестане в период Гражданской войны

(1918–1922 гг.) и их отражение в исторической памяти населения постсоветских государств Цен-

тральной Азии».

БЕЗОПАСНОСТЬ И ИНТЕГРАЦИЯ В СТРАНАХ АЗИАТСКОГО РЕГИОНА

№ 3 2018

STEPPES AND TURKESTAN IN THE CONDITIONS

OF POLICY OF “MILITARY COMMUNISM”

AND HER CONSEQUENCES (1918–1922)

Yu.A. Lysenko

, Zh.O. Omurova

Altai State University, Barnaul, Russia,

Kyrgyz National University of Zh. Balasagyn, Bishkek, Kyrgyz Republic,

e-mail: iulia_199674@mail.ru, temir2006@mail.ru

In article features of realization of policy of “military communism” in the Cen-

tral Asian suburbs of Russia — Steppes and Turkestan, carried out by Bolsheviks

during civil war of 1918–1922 come to light. As a result of the carried-out analysis

it was succeeded to dene that the policy of “military communism” in this region

was carried out in line with the all-Russian tendencies. She represented set of ac-

tions of the Soviet power in the sphere of the industry, agriculture, the social rela-

tions directed to militarization of production and ensuring ghting capacity of the

Red Army. Features of realization of policy of “military communism” in Steppes

and Turkestan were dened by economic backwardness of the region and the nature

of combat operations in East and Turkestan fronts. It is necessary to refer to number

of these features: more later, than in general across Russia, inclusion of Steppes and

Turkestan in process of implementation of measures of “military communism”,

their distribution, as on the Russian, and indigenous people, more rigid forms and

methods of realization of military and communistic construction. Production fall-

ing, especially in the agrarian sector of economy, the hunger of 1920–1921 which

has entailed demographic losses of the population, mass migration of the nomadic

people out of borders of the country, universal peasants anti-Bolshevist uprisings

and resistance of indigenous people in the form of the Basmachi movement be-

came a consequence of policy of “military communism” in Steppes and Turkestan.

Keywords: civil war, military communism, Steppes, Turkestan, nationalization,

militarization, surplus-appropriation system, labor mobilization.

Введение

Начавшаяся в России весной 1918 г. Гражданская война вызвала необходи

мость мобилизации всех материальных ресурсов и продовольствия для установле-

ния новых форм их распределения среди населения и обеспечения боеспособности

Красной армии. Для решения данной задачи партийно-советские органы государ

ственной власти приступили к реализации серии чрезвычайных мер в социально-

экономической сфере, получивших в историографии название политики «военного

коммунизма».

Основными ее составляющими стали национализация промышленности,

свертывание товарно-денежных отношений, введение всеобщей трудовой повинно

сти, милитаризация труда, запрещение частной торговли продовольствием. Важней-

SOCIETY AND SECURITY INSIGHTS

80 № 3 2018

шим элементом натурализации производственных отношений в сельском хозяйстве

принято считать продовольственную разверстку, введенную декретом СНК РСФСР

от 11 января 1919 г. Ему предшествовали декреты ВЦИК и СНК от 13 и 27 мая

1918 г., узаконившие государственную монополию хлебной торговли (Декреты…,

1968: 292–294).

Обсуждение

В российской историографии 30–80 гг. ХХ в. события гражданской войны

в России 1918–1920 гг. освещались в рамках ленинской теории социальной рево

люции. В связи с этим в исследованиях, посвященных анализу политики «военного

коммунизма», господствующим являлся тезис о том, что «красногвардейская атака

на капитал» в Степном крае и Туркестане была неразрывно связана с процессом

установления советской власти в регионе. Аграрная политика периода «военного

коммунизма», характеризовавшаяся практикой введения продовольственной моно

полии и продразверстки, признавалась вынужденной, эффективной и оправданной

мерой большевистского правительства. Ее законность определялась классовым под

ходом при реализации хлебо— и мясозаготовительных кампаний, выполнении насе-

лением трудовой повинности, что вполне отвечало логике построения государства

диктатуры пролетариата (Елагин, 1966; Кунин, 1976; Нуриллин, 1975; Яковенко,

1974). Таким образом, практически все советские историки не только всячески иде

ализировали «военный коммунизм», но фактически уходили от любых объективных

оценок основных итогов и последствий данной разрушительной экономической по

литики большевиков в годы Гражданской войны.

В современной российской историографии комплекс социально-экономиче

ских преобразований советского правительства в период Гражданской войны оцени-

вается крайне критически. Исследователями подчеркивается, что основные элемен-

ты политики «военного коммунизма» большевики заимствовали из практического

опыта кайзеровской Германии и Российской империи периода Первой мировой

войны и что данная политика представляла собой совокупность мер, связанных

с трансформацией не только социально-экономической, но и политической системы

страны. Ее следствием стало формирование основы командно-административной

системы, которая окончательно оформилась во второй половине 1930-х гг. (Кабанов,

1988; Павлюченков, 1997).

Результаты

Политика «военного коммунизма» в Степном крае и Туркестане осущест

влялась в русле общероссийских тенденций. Ее начало было связано с национа-

лизацией промышленности, законодательную основу которой заложил декрет СНК

РСФСР от 28 июня 1918 г. «О национализации промышленности». В Степном крае

и Туркестане национализация промышленных объектов началась весной 1918 г. в

условиях жесточайшей разрухи, истощения внутренних ресурсов и огромного де

фицита в региональном бюджете, ставших следствием четырехлетней Первой ми-

ровой войны. Данную ситуацию усугубил факт отсутствия прочных политических

и экономических связей региона с центром, обусловленный военными событиям

БЕЗОПАСНОСТЬ И ИНТЕГРАЦИЯ В СТРАНАХ АЗИАТСКОГО РЕГИОНА

№ 3 2018

Гражданской войны. Все это придало процессу национализации промышленности

Степного края и Туркестана, впрочем, как и реализации всей системы мер полити

ки «военного коммунизма», стихийность и неуправляемый характер. В некоторых

конкретных случаях процесс экспроприации частного имущества в промышленной

сфере, по мнению ряда исследователей, принимал вид «карательной акции, носив

шей репрессивный характер» (Медеубаев, 2001: 76–77).

В Степном крае юридической основой национализации крупнейших промыш

ленных компаний — «Акционерного общества Спасских медных руд», «Акционер-

ного общества Атбасарских медных копий», золотодобывающих «Русско-Азиатской

корпорации», «Киргизского» и «Риддерского» акционерных обществ, созданных

на рубеже XIX–ХХ вв. исключительно при участии иностранного капитала, стало По

становление СНК РСФСР от 11 мая 1918 г. «О национализации и финансировании За-

падно-Сибирских копей и предприятий» (КПСС и Советское..., 1978: 20). Однако его

реализация была прервана событиями Гражданской войны в регионе — к лету 1918 г.

большая часть территории Акмолинской и Семипалатинской губерний перешла под

контроль Временного сибирского правительства Колчака. Вплоть до осени 1919 г.

большинство предприятий Степного края приостановили свою деятельность из-за

военных действий. Это влекло за собой падение уровня производства, разрушение

созданной инфраструктуры (прежде всего, железных дорог), сокращение и без того

незначительного количества промышленных рабочих региона (Медеубаев, 2001: 80).

Возвращение территорий Степного края под контроль большевиков осенью

1919 г. не изменило кардинально ситуации на национализированных предприятиях.

Главная проблема, с которой столкнулись совнархозы и ревкомы, — выезд из стра

ны или переход на сторону белого движения иностранных специалистов горноруд-

ной и добывающей промышленности, работавших в регионе до начала Гражданской

войны. Мотивацией к таким действиям стала открытая травля технической интел

лигенции как со стороны советских органов, так и со стороны рабочих предприятий.

Кроме этого, устойчивому и поступательному экономическому развитию

национализированных предприятий мешала логика «военного коммунизма», ис

ключавшая инициативу и насаждавшая командно-бюрократические методы в ее

управлении. Централизация управлением промышленностью привела к объедине

нию предприятий отдельных отраслей экономики Степного края в рамках едино-

го главка. После образования КазАССР в октябре 1920 г. в структуре Казахского

промышленного бюро, являвшегося региональным подразделением ВСНХ РСФСР,

было создано семь главков: Казахский комитет горной промышленности, Казтек

стиль; Авторбюро; Казахский краевой транспортно-материальный отдел; Казахский

лесной комитет; Казахский краевой жиротдел; Казахский краевой комитет государ

ственных сооружений. Централизованным распределением сырья и готовой про-

дукции в условиях уничтожения рынка и денежных отношений стал Совет снаб-

жения и распределения при Казпромбюро (ЦГА РК. Ф. 138. Оп. 1. Д. 22. Л. 73).

В результате национализации горной промышленности — предприятий Восточного

и Центрального Казахстана — в распоряжение Центрального совнархоза КазАССР

перешло 70 предприятий с числом рабочих и служащих около 8150 человек.

SOCIETY AND SECURITY INSIGHTS

82 № 3 2018

В Туркестанской АССР руководящим органом по планомерному регули-

рованию производства в масштабах республики, управлению экономикой стал

Центральный Совет Народного Хозяйства (ЦСНХ), созданный на основе приказа

Совета Народных Комиссаров Туркреспублики 22 марта 1918 г. Ему также были

предоставлены полномочия по конфискации, реквизиции и национализации различ

ных отраслей промышленности.

Начавшаяся Гражданская война и неудачи Красной армии на ее начальном

этапе потребовали введения более жестких мер по управлению экономикой регио

на. С это целью на VI съезде Советов Туркестанской АССР (октябрь 1918 г.) было

объявлено о создании ряда отраслевых органов по руководству и мобилизации сил

на укрепление тыла — Директорий. Так, 12 сентября 1918 г. была учреждена Дирек

тория по топливу, для руководства учетом запасов продовольствия, заготовкой и его

распределением при СНК Туркреспублики в октябре 1918 г. была создана Продо

вольственная директория (Иноятов, 1984: 141).

Национализация крупных промышленных предприятий и предприятий

кустарного и полукустарного типа в Туркестане в основном завершилась к осе

ни 1919 г. — значительно быстрее, чем в целом по стране. Уже в октябре 1918 г.

в собственность государства перешли все каменноугольные копи, а в начале января

1919 г. были национализированы со всеми запасами топлива и имущества 40 не

фтяных контор, в числе которых «Братья Нобель», «Закаспийское товарищество»,

«Мазут», «Ш. Асадуллаев», К.Х. Мирзаев» и т.д. Все они были переданы в Дирек

торию по топливу. Осенью 1918 — весной 1919 гг. была проведена национализация

металлообрабатывающих предприятий региона. Всего к концу Гражданской войны

в собственности государства находилось 144 туркестанских предприятия данной от

расли промышленности с числом трудящихся 1562.

21 февраля 1919 г. был издан приказ ЦИК Туркреспублики о национализации

шерстяной промышленности. Для объединения и руководства отраслью при эксплу-

атационном отделе Центрального Совета Народного Хозяйст ва учреждалась секция

шерстяной промышленности, в введение которой переходили все национализиро

ванные фирмы отрасли. В этот период национализацией были охвачены остальные

отрасли легкой и пищевой промышленности ТуркАССР. К 1 января 1921 г. их общая

численности в собственности государства составила 1175 предприятий (Иноятов,

1984: 156).

Одним из направлений политики «военного коммунизма» стало введение

продовольственной диктатуры и планово-распределительной системы сельскохо

зяйственных заготовок. Согласно изданному ВЦИК РСФСР Декрету от 9 мая 1918 г.

«О предоставлении Наркомпроду чрезвычайных полномочий по борьбе с деревен

ской буржуазией, укрывающей хлебные запасы и спекулирующей ими» и Декрету

от 27 мая 1918 г. «О реорганизации Наркомпрода и продовольственных органов»

в стране была введена хлебная монополия. Советское правительство обязало всех

владельцев хлеба в недельных срок заявить об излишках сверх количества, необ

ходимого для посева и личного потребления по установленным нормам до нового

урожая. Крупные владельцы, имевшие излишки хлеба и не вывозящие его на ссып

БЕЗОПАСНОСТЬ И ИНТЕГРАЦИЯ В СТРАНАХ АЗИАТСКОГО РЕГИОНА

№ 3 2018

ные пункты, объявлялись врагами народа, предавались суду военного трибунала,

которому предоставлялось право лишать свободы более чем на 10 лет с конфиска

цией имущества и выселением за пределы области и губернии. Декрет призывал

беднейшее и среднезажиточное крестьянство «к немедленному объединению для

беспощадной борьбы с кулаками».

В августе 1918 г. СНК и ВЦИК РСФСР принял пакет новых нормативных ак

тов, которые знаменовали собой создание целой системы чрезвычайных мер по изъ-

ятию зерна в пользу государства. Утвержденный в октябре 1918 г. ВЦИК и СНК

РСФСР декрет «Об обложении сельских хозяев натуральным налогом в виде от

числения части сельскохозяйственных продуктов», по мнению отечественных ис-

следователей, знаменовал собой отказ от «нормальной» системы налогообложения

и переход к системе «чрезвычайного» налогообложения, построенной по классово

му принципу (Бордюгов, Козлов, 1991: 49-67; Кабанов, 1988). «Крестовый поход»

на кулака и деревенского мироеда, объявленный этим декретом, с восторгом был

встречен не только деревенской беднотой, но и подавляющей массой среднего рос

сийского крестьянства, численность которого составляла более 65% всего сельского

населения страны.

Чрезвычайные меры в аграрном секторе экономики, связанные с продоволь

ственной монополией, в областях Степного края были введены раньше, чем в целом

по стране. Так, еще 29 ноября 1917 г. в Омске состоялся экстренный Экономический

съезд большевиков Сибири. По его итогам был учрежден Краевой экономический

совет и Краевой продовольственный комитет, объединивший продовольственные

организации восьми областей и губерний — Семипалатинской, Акмолинской, Тур

гайской, Оренбургской, Томской, Алтайской, Енисейской и Урала. Съезд также от-

менил все частные сделки по хлебу и ввел хлебну монополию. 2 декабря 1917 г.

состоялся III Краевой съезд Советов Западной Сибири, на котором присутствовали

делегаты от Семипалатинской, Акмолинской, Тургайской областей и Оренбургской

губернии. На съезде была принята резолюция о сохранении хлебной монополии,

установлении твердых цен на все предметы первой необходимости (Тугов, 1962:

68–69).

Дальнейшая реализация продовольственной монополии советской власти

в Степном крае была связана с созданием региональных продовольственных отде

лов. В период с декабря 1917 по май 1918 г. они были сформированы фактически

во всех губерниях, областях и уездах Степного края. Однако их практическая дея

тельность была приостановлена начавшейся Гражданской войной и потерей боль-

шевиками контроля над большей территорией Степного края.

После успехов Красной армии на Восточном фронте и освобождения значи

тельной части Степного края от белоказаков и армии Колчака — с ноября 1919 г.

вплоть до образования КазАССР в 1920 г. — Акмолинская и Семипалатинская гу

бернии находились в подчинении Сибирского ревкома. Под его руководством в ре-

гионе проводились хлебные заготовительные кампании 1919–1920 гг. С марта 1920 г.

согласно декрету СНК РСФСР «Об обязательной поставке скота на мясо» в Степном

крае была введена обязательная годовая поставка мяса, в том числе для казахского

SOCIETY AND SECURITY INSIGHTS

84 № 3 2018

населения. Ст. 11 Декрета предусматривала репрессивные меры за саботирование

разверстки в виде «лишения выдачи товаров, причитающихся в порядке распреде

ления, реквизиции подлежащего скота с понижением его стоимости против твердых

цен, ареста виновных и преданиях их суду реввоентрибунала» (ЦГА РК. Ф. 224. Оп.

1. Д. 6. Л. 13–13об.). Всего по Семипалатинской, Акмолинской, Тургайской и Ураль

ской областям за период реализации мер военного коммунизма удалось собрать

до 50 млн пудов хлеба и около 30 млн пудов мясных продуктов; из них отправлено

в промышленные центры страны до 40 млн пудов хлеба и мяса (Тугов, 1962: 82).

С момента образования Казахской АССР в октябре 1920 г. вопросами прод

разверстки, изъятыми из компетенции Сибревкома, стал заниматься республикан-

ский Народный комиссариат продовольствия. Однако, как отмечает Е.И. Медеуба-

ев, КазНПК «отводилась лишь роль организатора системы продорганов в КазАССР

и руководство исключительно организационной стороной дела, как, например, сбор

необходимых статданных об экономическом состоянии губерний, разработка пла

на заготовки сырья и продовольствия на территории республики. Непосредствен-

но же сбором и заготовкой продовольствия в крае занимались представители НКП

РСФСР» (Медеубаев, 2001: 27–28). Таким образом, можно говорить о неурегули

рованности взаимоотношений между КазНКП и НКП РСФСР. Последний отдавал

распоряжения непосредственно губернским продовольственным комитетам, минуя

республиканский Наркомпрод, что порождало простор для произвола и разгула без

законий и сводило компетенции КазНКП фактически к нулю.

В целом следует отметить, что сопоставление данных заготовок хлебофуража

и валового сбора хлебов в 1916–1917 гг. и 1920–1921 гг. в Степном крае — Акмо

линской и Семипалатинской областях — позволяет утверждать, что по сравнению

с 1916–1917 гг. в 1920–1921 гг. валовый сбор хлеба и в областях региона упал поч

ти вдвое, с 100 860 тыс. пудов до 48 339 тыс. пудов. При этом тяжесть обложения

усилилась почти вдвое — с 12,7% до 21,1%. Аналогичная ситуация складывалась

в Оренбургско-Уральском районе. К октябрю 1921 г. план продразверстки здесь был

выполнен в следующих размерах: хлеб — 5%, крупа — 0,6%, крупнорогатый скот

— 30%, овощи — 5 %, свиньи — 3%, сено — 8,5% (Медеубаев, 2001: 33).

В Туркестане реализация продовольственной диктатуры и планово-распре

делительной системы сельскохозяйственных заготовок, по оценке исследователей,

приняла еще более экстремистский характер. В условиях Гражданской войны реги

он вплоть до осени 1919 г. оставался отрезанным от политического центра страны

— Петрограда. Прерванное железнодорожное сообщение исключало возможность

поставок продовольствия в регион и снабжения местных военных подразделений

Красной армии. Земельные угодья Туркестана в течение второй половины XIX —

начала ХХ в. были переведены под выращивание технических культур, прежде

всего хлопка, что было связано с интеграцией экономики региона в общеимпер

ское пространство и необходимостью обеспечения текстильной отрасли Россий-

ской империи сырьем. Хлопковые посевы вытеснили посевные площади, занятые

под продовольственные культуры. Дефицит собственного хлеба в 1917 г. составил

58 млн пудов (Нуруллин, 1975: 11).

БЕЗОПАСНОСТЬ И ИНТЕГРАЦИЯ В СТРАНАХ АЗИАТСКОГО РЕГИОНА

№ 3 2018

С введением в мае 1918 г. правительством РСФСР хлебной монополии ЦИК

и СНК ТурАССР стали проводить заготовку хлеба на основе процентного отчис

ления урожая. При этом применялся дифференцированный подход к обложению,

тем самым применялся классовый принцип. Однако ухудшение продовольственного

снабжения в Туркестане в связи с началом военных действий в регионе вынудило

Советскую власть сделать акцент на административно-принудительных методах его

решения. Положением, принятым 15 июня 1918 г., СНК Туркреспублики монополи

зировал продовольственное дело в крае, создав соответствующий орган — Продо-

вольственную директорию. Согласно постановлению, вместо Краевого продоволь-

ственного отдела вводилась Директория, вся власть и ответственность за ведение

продовольственного дела возлагалась на трех комиссаров продовольствия (Ино

странная военная…, 1963: 45).

Полномочия Директории распространялись за пределами Туркестана — ее

представители вели монополизированные заготовки даже в Сибири. К концу сентя

бря 1918 г. в распоряжение Директории с Северного Кавказа, Сибири, Тургайской

области Степного края поступило около 2 млн пудов хлеба. Однако с осени этого

года из-за военных действий и потери большевиками власти на большей террито

рии Степного края внешние хлебозаготовки за пределами Туркестана фактически

прекратились.

В рамках выполнения декрета СНК РСФСР от 11 января 1919 г. ТурЦИК

4 июня 1919 г. принял постановление о введении в республике подразверстки «в це

лях срочной поставки хлеба для нужд Красной армии и бесхлебных районов».

В рамках его выполнения в Туркреспублике на учет был взят весь наличный хлеб

урожая 1919 г. и прошлых лет, а также данные о размерах посевных площадей и кре

стьянских хозяйств, количество засеянных хлебов, предполагаемая к засеву в 1920 г.

площадь яровых и озимых посевов, количество рабочего скота в хозяйстве. Все

укрывающие хлебные запасы объявлялись врагами республики с преданием их суду

революционного трибунала. Наказанием для виновных устанавливалось «тюремное

заклю чение с принудительными работами и как последствие осуж дения — конфи

скация имущества и изгнание из общества».

Однако ужесточение государством административно-принудительных мер,

направленных на выполнение показателей хлебозаготовок, вызывало волну недо

вольства у коренного и русского старожильческого населения, крестьян-переселен-

цев. Так, в Ферганской области попытка введения хлебной монополии послужила

причиной массового ухода дехкан в отряды басмачей. Продразверстка, в неполном

объеме проведенная в отдельных уездах Сырдарьинской области и в незанятых бе

логвардейцами районах Семиречья, среди переселенческого русского населения

также вызвала массовые акции протеста.

В создавшихся условиях Семиреченский облисполком 25 августа 1919 г. офи

циально разрешил продавать все продукты на рынках области по установленным

ценам. 18 октября 1919 г. ТуркЦИК открыл все базары для торговли, а 1 декабря

этого года им была официально разрешена торговля хлебом. В Закаспийской обла

сти попытки введения государственной монополии на продажу хлеба после в 1919 г.

SOCIETY AND SECURITY INSIGHTS

86 № 3 2018

также успехов не имели. Таким образом, региональные и партийные органы власти

вынуждены признать, что «хлебная монополия в Туркестане по целому ряду причин

местного характера и вне зависимости от населения не осуществлена» (Иноятов,

1984: 276–277).

Решение данной проблемы виделось большевиками в ужесточении админи

стративно-принудительных мер. Урегулирование и упорядочение экономики Тур-

кестана, в том числе в продовольственной сфере, была призвана осуществить на-

правленная в Туркестан из Москвы в конце 1919 г. Туркомиссия ВЦИК во главе

с М.В. Фрунзе. Ее военнокоммунистический путь решения продовольственной про

блемы выразился в введении в состав Туркестанского краевого комиссариата про-

довольствия Особой продовольственной комиссии Туркестанского фронта и при-

нятия целой серии декретов, которые составили законодательную базу в области

региональной продовольственной политики (ЦГА РК. Ф. Р–849. Оп. 1. Д. 25. Л. 24,

25). На основании данных декретов в ТуркАССР началось проведение продоволь

стве ных заготовок на основе важнейшего элемента политики «военного комму-

низма» — разверстки. Областные и уездные ревкомы создавали дополнительные

структуры — продовольственные борю и продотряды. В результате деятельности

Туркомиссии и руководимых ею продорганов республики к осени 1920 г. оказались

монополизированы все виды продовольствия в крае, сады, огороды, виноградники,

пасеки и т.д. Помимо зерновых, план заготовок предполагал сбор травного фуража,

мясных продуктов, овощей, сушеных фруктов.

По данным источников продразверстка проводилась в ТурАССР бессистемно,

в условиях отсутствия четкого поуездного и пообластного плана и учета местных

условий, не учитывалась реальная экономическая ситуация в регионах края, уро

вень состояния крестьянских и скотоводческих хозяйств. Фиксировались случаи

отхода реквизиционных отрядов от классового принципа, когда поддерживались хо

зяйства «богатых крестьян», а у бедных, напротив, реквизировали внеплановые «из-

лишки» (ЦГА РК. Ф. Р-849. Оп. 1. Д. 15. Л. 18). В некоторых уездах Семиреченской

и Сырдарьинской областей налог собирался с казахского и киргизского населения

— участников восстания 1916 г., вернувшихся из Китая и освобожденных специ

альным постановлением ТурЦИК от разверстки. Следует также отметить кадровую

проблему, имевшую место в продотрядах, малограмотность, бесхозяйственность

и равнодушие их сотрудников. Это приводило к порче изъятых продуктов, гибели

реквизированного скота.

Осуществлять хлебные реквизиции и продразверстку были призваны воен

но-продовольственные отряды, которые формировались в ТуркАССР и в Степном

крае Комитетами продовольствия по классовому принципу — из мобилизованных

рабочих, представителей беднейшего населения и «представителей трудового ко

ренного населения» (Иностранная военная…, 1964: 576-577). Наиболее «перспек-

тивными» с точки зрения реализации классовых установок Советской власти в де-

ятельности продотрядов должны были стать «русские колонизаторские районы».

В инструкциях, выдаваемых продотрядам, подчеркивалось, что они «должны об

ращать особое внимание на то, чтобы не затронуть интересы кишлачной и сель-

БЕЗОПАСНОСТЬ И ИНТЕГРАЦИЯ В СТРАНАХ АЗИАТСКОГО РЕГИОНА

№ 3 2018

ской бедноты, входя в рассмотрение экономического положения деревни и оказывая

всякое содействие беднейшим слоям». Отрядам, работающим в деревне, рекомен

довалось проводить агитационную и разъяснительную работу среди беднейшего

населения деревни, создавать его Комитеты бедноты и, опираясь в своей работе

на комбеды, проводить работы по выявлению хлебных излишков и их отчислению.

Сданный хлеб принимался по ценам, установленным Компродом. У лиц, укрываю

щих хлеб, он экспроприировался бесплатно. Всего по концу 1920 г. в Туркреспубли-

ке было создано 42 рабочих продотряда численностью до 3000 человек. В 1921 г.

количество продотрядов увеличилось увеличилась до 56.

В районах действия басмаческих соединений, прежде всего в Ферганской об

ласти, деятельность продовольственных отрядов оказалась невозможной. В июне

1920 г. ТуркЦИК и командование Туркестанского фронта региона издали приказ,

согласно которому Ферганская область признавалась районом военных действий.

Продовольственные органы передавали свои функции специально создаваемой

Особой продовольственной комиссии по снабжению Туркфронта. Всему командно

му составу, воинским частям и учреждениям Туркестанского фронта приказывалось

оказывать Особой продовольственной комиссии «всемерное реальное содействие

к исполнению возложенных на нее заданий по снабжению армии и рабочего населе

ния Ферганской области» (Иностранная военная…, 1964: 626–627).

Одним из элементов политики «военного коммунизма» в ауле и деревне Степ

ного края и Туркестана стала система государственных натуральных повинностей,

выступивших инструментом революционного принуждения. К их числу следует от

нести трудовую, гужевую, военно-конскую и постойную повинности.

Советское правительство пошло по пути создания правовой базы для введения

в стране всеобщей трудовой повинности как основного элемента политики «военно

го коммунизма». Его основой стал декрет СНК РСФСР «О трудовой повинности по

расчистке снеговых заносов», принятый 10 октября 1918 г. и делегировавший Сове

там право мобилизовать мужское население в возрасте от 18 до 45 лет для данного

вида работ. Принятый в декабре 1918 г. Трудовой кодекс предусматривал введение

в стране всеобщей трудовой обязанности и закреплял за Советами право в адми

нистративном порядке привлекать к общественным работам население, не занятое

общественно-полезным трудом (Кабанов, 1988: 190–191). Приказ Совета Обороны

от 19 октября 1919 г. определил виды государственных повинностей, к числу кото

рых были отнесены натурально-дровяная повинность, трудовая повинность по за-

готовке, погрузке и выгрузке всех видов топлива, гужевая повинность для подвоза

топливных, военных, продовольственных и иных государственных грузов к горо

дам, к железнодорожным станциям, пристаням и другим населенным пунктам. И,

наконец, в январе 1920 г. был обнародован декрет СНК РСФСР, добавивший к видам

работ, перечисленных в приказе Совета Обороны от декабря 1919 г. еще одну — за

сев сельскохозяйственных площадей.

На всероссийском уровне трудовой мобилизацией руководил Совет труда

и обороны. Непосредственно задачами организации всеобщей трудовой мобилиза

ции — созданный в его структуре Главный комитет по проведению трудовой по-

SOCIETY AND SECURITY INSIGHTS

88 № 3 2018

винности, руководимый Ф.Э. Дзержинским. В КазАССР и Туркестанской АССР

в составе республиканских правительств были созданы Главные комитеты труда

(Главкомтруда), имевшие областные, уездные и волостные низовые звенья.

В КазАССР к трудовой повинности региональные власти стали прибегать

после окончания боевых действий в регионе — в 1920–1921 гг. При этом к ис

полнению повинности привлекалось как русское, так и казахское население. Так,

казахи западных районов республики, численностью 30 тыс. чел., привлекались

на астраханские рыбные промыслы Каспийского моря (ЦГА РК. Ф. 83. Оп. 1. Д. 68,

75). Не менее масштабной стала мобилизация 30 500 казахов и около 1400 подвод

на строительство железнодорожной линии Александров-Гай — Эмба, призванной

связать Эмбенский нефтяной район Западного Казахстана с Саратовом и бассейном

р. Волги. Строительству транспортной артерии придавалось стратегическое зна

чение, так как Эмбенский нефтеносный район являлся единственным источником

топлива для Советской республики из-за потери большевиками контроля над Ба

кинским, Грозненским и Майкопским нефтяными районами (ЦГА РК. Ф. 83. Оп.1.

Д. 68. Л.115–170). 4000 рабочих-казахов по согласованию Главкомтруда РСФСР

и руководства КазАССР были привлечены на строительство узкоколейных путей

для вывоза соли на промыслах Усолья Пермского края. Таким образом, география

выполнения трудовой повинности населением республики выходила за ее админи

стративные границы.

Следует отметить, что в обстановке продолжающихся боевых действий

трудовая мобилизация в КазССР проводилась крайне трудно и с использованием

принудительных методов. По данным Е.И. Медеубаева «к местам отбывания тру

довой повинности люди направлялись в сопровождении вооруженного конвоя, где

сдавались по именным спискам». Уклонявшиеся от мобилизации или самовольно

покидавшие мобилизационные пункты привлекались к ответственности по законам

военного-революционного времени как дезертиры (Медеубаев, 2001: 58). Необхо

димо также подчеркнуть, что мобилизационные кампании проводились в условиях

организационной неразберихи, отсутствия согласованных плановых действий меж

ду соответствующими органами власти. На местах проведения работ не создавались

необходимые условия жизни и инфраструктура, имелись проблемы с организацией

питания, что порождало массовое дезертирство. Наиболее распространенной фор

мой протеста против проводимой советской властью трудовой мобилизации стала

откочевка казахских аулов в отдаленные и труднодоступные районы.

Внедрение в жизнь трудовой повинности в Туркестане было связано с реги

ональным постановлением ТуркЦИК от 3 июня 1920 г., согласно которому к тру-

довой повинности привлекалось все мужское население в возрасте от 16 до 50 лет.

Труд мобилизованных оплачивался по ставкам профсоюзов, срок трудовой моби

лизации определялся в три месяца. Столь позднее издание декрета объяснялось

как минимум двумя обстоятельствами. Во-первых, советские органы в случае вве

дения трудовой повинности опасались вспышки недовольства со стороны корен-

ного населения региона. Данные опасения не были беспочвенными — в 1916 г.

в Туркестане вспыхнуло мощное народно-освободительное движение, принявшее

БЕЗОПАСНОСТЬ И ИНТЕГРАЦИЯ В СТРАНАХ АЗИАТСКОГО РЕГИОНА

№ 3 2018

ярко выраженную антирусскую направленность. Поводом к движению стал указ

императора Николая II периода Первой мировой войны о призыве на тыловые ра

боты коренного населения Степного края и Туркестана. Во-вторых, в условиях

окончания Гражданской войны и ликвидации Туркестанского фронта региональ

ная администрация рассчитывала на перевод Туркестанской армии на трудовое

положение. Таким образом возникала надежда на избежание необходимости тру

довой мобилизации населения республики.

Однако этим надеждам сбыться не удалось. С 1920 г. в Туркестане началось

проведение трудовой мобилизации. Труд мобилизованных использовался, главным

образом, на работах, направленных на поддержание созданной еще в дореволюци

онный период ирригационной системы Сырдарьинско-Амударьинского бассейна,

без которой развитие хлопководства и других агрикультур в регионе было факти

чески невозможно. Для обеспечения деятельности Народного комиссариата земле-

делия, Хлопкового комитета и ряда других отделов туркестанского правительства

24 декабря 1920 г. вышел приказ Совнаркома Туркреспублики и Реввоенсовета Тур

кестанского фронта о трудовой мобилизации специалистов сельского хозяйства,

лесоводства, земельно-водного дела, шелководства и хлопководства, первичной

обработки хлопка, государственного товарообмена и организации государственных

кооперативов дехкан в возрасте от 16 до 60 лет. Мобилизации подлежали также во

еннослужащие перечисленных специальностей, находящиеся в рядах Красной ар-

мии (Иностранная военная…, 1964: 680–682).

Организация гужевых перевозок была возложена на специально созданную

структуру — транспортно-мобилизационный отдел ВСНХ. В КазАССР его ре

спубликанский отдел сформировали в ноябре 1920 г. За короткий период Казбю-

ро транспортно-мобилизационного отдела смогло поставить на учет весь налич-

ный транспорт и организовать централизованное регулирование транспортных

перевозок. Весь гужевой транспорт, находящийся у населения республики, брался

на учет губернским комитетом транспортно-мобилизационного отдела, который

выдавал наряды по перевозкам на этот транспорт. В условиях отсутствия развитой

сети железнодорожного, речного транспорта, значительной отдаленности в степи

населенных пунктов друг от друга основная тяжесть перевозок легла на тягловую

силу — верблюдов, лошадей коренного населения и крестьян-переселенцев. Ка

захам-кочевникам Казревкомом рекомендовалось в период сезонных перекочевок

«оставлять в аулах (на зимних стоянках) перевозочные средства или же нанимать

постоянного возчика» (Медеубаев, 2001: 58).

В рамках перевозочной повинности население Степного края и Туркестана

обязывалось предоставлять транспортные средства для проезда служащих государ

ственных органов Советской власти. Не менее тяжелым бременем ложилась на пле-

чи казахского кочевого населения военно-конская повинность, введенная декретом

СНК РСФСР в июле 1918 г. для успешного формирования Красной армии. В октябре

1919 г. декрет Совета Обороны ввел обязательную закупку лошадей по рыночным

ценам с разверсткой в среднем по 10 лошадей на волость. В 1920 г. военно-конские

мобилизации в КазАССР проводились дважды. При этом действия специализиро

SOCIETY AND SECURITY INSIGHTS

90 № 3 2018

ванных ведомств, ответственных за проведение повинности, а также экспедиций

по закупке лошадей в корне разрушали основную отрасль казахского животновод

ческого хозяйства — коневодство.

Милитаризация труда рабочих в период «военного коммунизма» вылилась

в создание трудовых армий. Их формирование было связано с завершением военных

действий на территории РСФСР и актуализацией задачи восстановления экономики

страны. В условиях нехватки рабочих рук было принято решение о целесообраз

ности использования воинских соединений в народном хозяйстве. Соответствую-

щая нормативно-правовая база была подведена декретом СНК РСФСР от 29 января

1920 г. «О порядке всеобщей трудовой повинности», ст. 1 которого содержала указа

ния «об использовании частей Красной армии в качестве рабочей силы».

Как отмечает В.В. Цысь, изначально предполагалось, что в Туркестане на тру

довом фронте будут использоваться части, временно освободившиеся от решения

боевых задач. Однако таковых в Туркестане имелось немного. Близость границы,

напряженная внутриполитическая ситуация не позволяли привлекать к труду сое

динения Туркестанского фронта в сколько-нибудь широких масштабах. Поэтому ру-

ководство республики пошло по иному пути. Здесь трудовые части стали формиро-

ваться заново из населения, мобилизованного по трудовой повинности. Необходимо

отметить, что вопрос об объединении гражданского населения в крупные трудовые

подразделения, построенные по военному образцу, активно обсуждался в Центре.

Трудовые мобилизации, конечно же, имели место и в других районах страны. Од

нако нигде принцип милитаризации труда не проявился так ярко и методично, как

в Туркестане (Цысь, электронный ресурс).

Для этого 9 марта 1920 г. при Революционно-военном Совете Туркестанского

фронта был создан отдел по организации трудовых частей войск Туркфронта с че

тырьмя отделами: оперативным, научной организации труда, снабжения, инструк-

торским. На образованные по приказу ТурЦИК краевой, областные, уездно-город-

ские комитеты по проведению трудовой повинности были возложены функции по

учету населения, мобилизации, распределению производственных заданий. Форми

рование трудовых частей и непосредственное руководство их использованием вме-

нялось в обязанность Управления трудчастей.

Приказами по Туркестанскому фронту 19 апреля 1920 г. началось формиро

вание 1-го Туркестанского рабочего полка из мужского населения Старого и Нового

Ташкента; 2 июля 1920 г. — Закаспийского трудового отряда, 3 августа 1920 г. — Са

маркандского отдельного рабочего батальона (Иностранная, военная…,1964: 602–

604, 617–622). 27 июля 1920 г. последовал новый приказ о привлечении к трудовой

повинности уже всего сельского населения. Однако мобилизация не дала ожидае

мых результатов. Так, например, для пополнения Самаркандского отдельного ра-

бочего батальона намечалось мобилизовать 600 человек. В назначенные сроки для

регистрации явились лишь 43 человека, включая лиц, освобожденных от трудовой

повинности. Более успешными оказались меры по укомплектованию 1-го Турке

станского рабочего полка. К концу августа в его рядах насчитывалось 1010 трудар-

мейцев и 40 человек командного состава (Нуруллин, 1975: 114, 120).

БЕЗОПАСНОСТЬ И ИНТЕГРАЦИЯ В СТРАНАХ АЗИАТСКОГО РЕГИОНА

№ 3 2018

Труд гражданских рабочих и служащих использовался в первую очередь

на предприятиях, обслуживающих фронт, на строительстве и восстановлении же

лезнодорожных артерий. Все гражданские лица считались на действительной воен-

ной службе в районе боевых действий. В системе внутреннего распорядка трудовые

части руководствовались Уставом Рабоче-Крестьянской Красной Армии, а их снаб

жение осуществлялось за счет фонда военного ведомства. При этом игнорировалось

действующее трудовое законодательство, материальное стимулирование труда было

заменено революционным принуждением рабочих (Иностранная военная…, 1964:

614–615).

Следует подчеркнуть, что методы и формы привлечения населения к трудо

вой повинности в Туркестане разрабатывались автономно, так как до весны 1921 г.

в Управлении трудчастей Туркфронта не имели представления о том, как проводятся

трудовые мобилизации в других районах страны, как устроены трудовые армии, как

они взаимодействуют с гражданскими учреждениями и т.д. Всякого рода насиль

ственные бессистемные действия властей, такие как облавы на базарах и улицах,

переброски мобилизованных на большое расстояние от дома, вызывали рост недо

вольства, бегство в сопредельные страны, активизацию бандитизма. Поэтому уже

с осени 1920 г. пришлось постепенно сокращать масштабы трудовых мобилизаций.

С октября 1920 г. начинается новый этап в деятельности трудовых частей

Туркестана. Разгром войск Бухарского эмира, поражение отрядов басмачей в Фер

ганской долине позволили шире привлекать к хозяйственной работе боевые под-

разделения. К маю 1920 г. в Советской России на трудовое положение было пере-

ведено семь армий, в том числе армия Туркестанского фронта. С присоединением

к ней частей Заволжского военного округа она преобразовалась во 2-ю Революци

онную армию труда. Труд ее состава использовался на строительстве железной до-

роги и нефтепровода Александров-Гай — Эмба Рязано-Уральской железной дороги

на сельскохозяйственных работах и ремонте сельхозмашин (Иностранная воен

ная…, 1964: 617–622).

Общая численность трудовых частей Туркфронта, достигнув максимума

к февралю 1921 г. — 11 тыс. чел., в дальнейшем постепенно сокращалась: 7,6 тыс. —

в апреле, 6,2 тыс. — в мае-июне, 4,3 тыс. — в августе, 3,15 тыс. — в сентябре, око

ло 1 тыс. — в октябре 1921 г. По данным на июнь 1921 г., в подчинении Управ-

ления трудовых частей находились 1-й и 2-й Туркестанские рабочие полки, пять

отдельных рабочих батальонов, пять рабочих и строительных рот, две отдельные

штрафные роты, дислоцировавшиеся во всех областях республики. По данным на

1 августа 1921 г., из 3452 военнослужащих трудчастей Туркестана 846 было задей

ствовано «на транспорте», 544 — «на топливе», 1298 — «на разных работах», 393 —

на выполнении заданий военного ведомства. По оценке исследователей, в 1921 г.

мобилизация рабочей силы в КазАССР и ТуркАССР достигла своей максималь

ной интенсивности (Цысь, электронный ресурс). Мобилизованных направляли не

только в регионы Республик, но и в Центральную Россию, в Украину на Донбасс,

в Белоруссию. Сложившаяся ситуация свидетельствовала о том, что в европейской

части России существовал недостаток специалистов самых разнообразных специа

SOCIETY AND SECURITY INSIGHTS

92 № 3 2018

лизаций. Несомненно также, что мобилизационные мероприятия и отток квалифи-

цированных кадров из центральноазиатского региона страны значительно ослабили

его экономический потенциал.

Подводя итоги, отметим, что большевики создавали и формировали методы

«военного коммунизма», используя опыт экономической политики российского

правительства в 1914–1917 гг. в условиях Первой мировой войны. И как считает

большинство современных российских исследователей, использование ими «во

еннокоммунистических» форм и способов урегулирования экономической жизни

страны оказались неизбежной мерой (Булдаков, Кабанов, электронный ресурс).

Крах всероссийской финансово-кредитной системы исключал возможность содер

жать управленческий аппарат, армию и вести военные действия за счет прямых на-

логовых поступлений. Именно поэтому в аграрной сфере денежные налоги были

заменены натуральными повинностями — продразверсткой, трудовой, гужевой, во

енно-конской повинностями. В промышленности произошла национализация, ми-

литаризация труда, введена всеобщая трудовая повинность и т.д.

Реализация экстренных мер политики «военного коммунизма» в Степном

крае и Туркестане имела свои особенности. Они были связанны прежде всего с тем,

что большая часть территорий Степного края до весны — лета 1919 г. находилась

под контролем белогвардейских сил. Поэтому реализация политики «военного ком

мунизма» здесь стала возможной гораздо позднее, чем в целом по РСФСР. В Семи-

реченской и Сырдарьинской областях Туркестана, где большевики сохранили свою

власть, отдельные элементы политики «военного коммунизма» проводились в не

значительном объеме с использованием более жестких методов ее реализации, чем

в целом по стране. Это во многом объяснялось отдаленностью советских районов

центральноазиатских окраин РСФСР от центра и столицы, нарушением военными

действиями экономической жизни на значительной территории края, спецификой

социально-экономической жизни коренных народов.

Форсированные социально-экономические преобразования 1918–1920 гг.

по своим последствиям коренным образом изменили экономический облик Казахской

и Туркестанской Автономных ССР. На VI Всеказахстанском съезде Советов, состояв

шемся весной 1927 г., подчеркивалось, что за 1918–1920 гг. Казахский край в эконо-

мическом отношении был отброшен на многие десятилетия назад, уничтожению под-

верглось 75% хозяйственного потенциала республики. Колоссальный экономический

ущерб был нанесен основным производительным силам центральноазиатского реги

она — кочевым и земледельческим хозяйствам. Стремление государства к нивелиров-

ке социального состава аула, кишлака и деревни привело к увеличению численности

маломощных хозяйств, качественному их понижению как производственной едини

цы. В Туркестанской АССР за период с 1917 по 1921 г. число единоличных хозяйств

сократилось на 16%, поголовье скота — на 58% (Медеубаев, 2001: 133). Бессистемная

мобилизация транспортных средств и натуральные повинности еще в большей степе

ни подрывали экономическую основу крестьянских хозяйств.

Сокращение посевных площадей и поголовья скота, ставшие следствием

реализации военно-экспроприационных мероприятий военного времени, привели

БЕЗОПАСНОСТЬ И ИНТЕГРАЦИЯ В СТРАНАХ АЗИАТСКОГО РЕГИОНА

№ 3 2018

к социально-экономической катастрофе в КазАССР — голоду 1921–1922 гг. Усугу-

били ситуацию неурожаи 1921 г. По статистическим данным того периода нехватка

хлеба для прокормления и семенного материала по Оренбургской, Актюбинской,

Кустанайской, Букеевской губерниям и Адаевскому и Илецкому уездам составила

17,5 млн пудов. На начало мая 1921 г. численность голодающих в КазАССР соста

вила 2 071 222 человека (Алексеенко, 1998). В сложившейся ситуации руководство

республики было вынуждено принимать экстренные меры. В июле этого года Каз

ЦИК добился от Москвы признания за вышеперечисленными административными

единицами статуса голодающих и отмены для них продовольственной разверстки.

Одним из результатов политики «военного коммунизма» стало изменение эт

нодемографической ситуации в КазАССР и ТурАССР. Во многом волюнтаристские

меры политики и голод 1920–1921 гг. усилили как внутри-, так внешнерегиональ

ные миграционные потоки. С территории КазАССР аграрное население устреми-

лось либо в Туркестан, либо в европейскую часть РСФСР, прежде всего Сибирь.

Казахское население в знак протеста стремилось покинуть территорию республики

в направлении Туркестана и Китая. По данных Всероссийской переписи населения

1897 г. удельный вес казахского населения составлял 81,2 %, по Всесоюзной пе

реписи населения 1926 г. — 58,5% от общей численности населения республики

(Краснобаева, 2004: 17–21).

У коренного населения Казахской и Туркестанской Автономных ССР меро

приятия политики «военного коммунизма» ассоциировались с реквизициями пе-

риода Первой мировой войны, которые проводились Россией имперского периода.

Поэтому они оценивали ее как продолжение Советами и большевиками имперской

колониальной политики. Региональные органы власти признавали незаконность

действий и диктаторских распоряжений особо уполномоченных лиц по проведению

повинностей, игнорирование ими специфики условий жизни населения и особенно

стей ведения экономической деятельности. Колоссальный ущерб был нанесен коне-

водству и овцеводству региона. Данные обстоятельства приводили к еще большей

отчужденности коренных народов от власти Советов и большевиков и порождали

напряженность в межэтнических отношениях.

Неоспоримо, что для проведения мер политики «военного коммунизма»

в Степном крае и Туркестане в аграрном секторе экономики у большевиков имелась

социальная база — бедняцкие хозяйства русского крестьянства и коренного населе

ния. Они оказывали помощь советским органам в выявлении зажиточных и серед-

няцких хозяйств. Представляется, что и среди середняков имелись сочувствующие

советской власти крестьянские хозяйства, которые оказывали помощь государству

сдачей хлеба. И действительно, материалы архивных фондов содержат значитель

ное количество примеров того, как крестьяне в 1920 г. «успешно выполняли прод-

разверстку, украшали хлебные обозы красными флагами, сопровождая их отправку

революционными песнями».

В то же время необходимо понимать, что крестьянство, как класс мелких това

ропроизводителей, испытывало постоянные колебания из-за двойственности своего

социального положения труженика и собственника. Под влиянием тягот, разрухи,

SOCIETY AND SECURITY INSIGHTS

94 № 3 2018

эсеро-кулацкой агитации в среде крестьян нарастало недовольство ограничениями

политики «военного коммунизма». Оно усилилось во второй половине 1920 г., ког

да с целью преодоления последствий засухи и голода, поразившей центр страны,

Советское правительство обязало крестьян Сибири и северо-востока Степного края

в период с августа 1920 г. по июнь 1921 г. сдать чрезвычайный налог в размере 110

и 35 млн пудов соответственно.

Борьба за хлеб в такой ситуации становилась боевой задачей партийных и со

ветских органов. Она проводилась, как и в целом по стране, по классовому принци-

пу. Советская система учета и распределения продовольствия исходила из соотно-

шения классовых сил в деревне и ауле и из наличия сложившихся типов хозяйств:

земледельческие, земледельческо-скотоводческие и скотоводческо-земледельче

ские. Они, в свою очередь, делились на зажиточные (кулацко-байские), середняцкие

и бедняцкие. Однако каких-либо инструкций и решений центра и конкретных нор

мах налогообложения различных типов хозяйств не поступало. Поэтому местные

органы власти принимали в данном вопросе самостоятельные решения, допуская

волюнтаризм в определении типов хозяйств. Очевидно, что классовый подход при

распределении налогов в виде продразверстки, осуществлявшийся большевиками

в период «военного коммунизма» порождал дополнительную социальную напря

женность в ауле и деревне, провоцировал «межклассовые» столкновения.

Следствием аграрной политики большевиков периода «военного коммуниз

ма» в Степном крае и Туркестане стало массовое антибольшевистское крестьян-

ское движение. На протяжении всего периода Гражданской войны зажиточное кре-

стьянство — кулачество выступало непримиримым врагов диктатуры пролетариата.

Примером может служить создание в 1920 г. Сибирского крестьянского союза на

базе эсеровских организаций, казачества и зажиточного крестьянства. Своей по

литической задачей Союз провозгласил свержение большевистских сил в Сибири.

В Степном крае комитеты Союза функционировали в Петропавловском, Кокчетав

ском, Акмолинском, Атбасарском, Каркаралинском, Семипалатинском и Усть-Каме-

ногорском уездах (Григорьев, 1984: 77–78). Массовое партизанское движение про-

тив большевиков развернулась в Западном Казахстане, в Уральске в начале 1921 г.

Отряды казаков под руководством Аистова, Пяткова, Сафонова, Сарафанкина, дей

ствовавших вдоль линии Покровск — Уральск, насчитывали до 6 тыс. человек (Гри-

горьев, 1984: 139). В Туркестане в составе басмаческих соединений в 1920–1921 гг.

воевала Крестьянская армия Монстрова (Иностранная военная…,1964: 17).

Следует также отметить, что в период «военного коммунизма» в КазАССР

и ТурАССР средством решения вопросов народного хозяйства стало использова

ние методов силового нажима и угроз как инструмента гражданского принуждения.

Нередко региональные военнокоммунистические мероприятия являлись результа

том «творчества и самодеятельности» региональных органов власти. Принудитель-

но-волюнтаристский и командно-приказной стиль руководства советских управлен-

цев и комиссаров являлся следствием их фанатизма и слепой веры в возможность

скорейшего строительства общества коммунистического типа.

БЕЗОПАСНОСТЬ И ИНТЕГРАЦИЯ В СТРАНАХ АЗИАТСКОГО РЕГИОНА

№ 3 2018

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

Алексеенко А.Н. Население Казахстана. 1920–1990 гг. Алматы, 1998.

Бордюгов Г.А., Козлов В.А. «Военный коммунизм»: ошибка или «проба почвы»?

В кн.: История Отечества: люди, идеи, решения: очерки истории Советского госу

дарства. Москва, 1991.

Булдаков В.П., Кабанов В.В. «Военный коммунизм»: идеология и общественное

развитие. http://library.ua/m/articles/view.

Григорьев В.К. Разгром мелкобуржуазной контрреволюции в Казахстане. 1920–

1922. Алма-Ата, 1984.

Декреты Советской власти. Москва, 1968. Т. 4.

Елагин А.С. Социалистическое строительство в Казахстане в годы гражданской во

йны. Алма-Ата, 1966.

Кабанов В.В. Крестьянское хозяйство в условиях «военного коммунизма». Москва,

1988.

Иностранная военная интервенция и Гражданская война в Средней Азии и Казах

стане: Документы и материалы. Алма-Ата, 1963. Т. I.

Иностранная военная интервенция и Гражданская война в Средней Азии и Казах

стане: Документы и материалы. Алма-Ата, 1964. Т. II.

Иноятов Х.Ш. Народы Средней Азии в борьбе против интервентов и внутренней

контрреволюции. Москва, 1984.

КПСС и Советское правительство о Казахстане. 1917–1977 гг.: Сборник документов

и материалов. Алма-Ата, 1978.

Краснобаева Н.Л. Динамика численности и этнический состав населения Казахста

на по данным I Всесоюзной переписи 1926 г. Известия Алтайского государственно-

го университета, 2004, No 3, 17–21.

Кунин А.И. У истоков социалистических преобразований в Южной Киргизии

(1918–1920 гг.). Фрунзе, 1976.

Медеубаев Е.И. Военный коммунизм в Казахстане: политика, практика, идеология

(1918–1921 гг.). Актобе, 2001.

Нуруллин Р.А. Борьба Компартии Туркестана за осуществление политики «военно

го коммунизма». Ташкент, 1975.

Павлюченков А.У. «Военный коммунизма» в России: власть и массы. Москва, 1997.

Тугов П.И. некоторые вопросы продовольственной политики Советской власти

в Казахстане в 1917–1920 гг. В кн.: Из истории Октябрьской революции и Граждан

ской войны в Казахстане. Алма-Ата, 1962. Т. 13.

ЦГА РК — Центральный государственный архив Республики Казахстан.

Цысь В.В. Трудовые части Туркестана в период гражданской войны. URL: https://

w.lomasm.ru/%D1%80%D1%83%D1%81%D1%81%D0%BA%D0%B8.

SOCIETY AND SECURITY INSIGHTS

96 № 3 2018

Яковенко Л.И. Продовольственная программа Коммунистической партии и ее осу-

ществление в Туркестане. Душанбе, 1974.

REFERENCES

Alekseyenko, A.N. (1998). Naseleniye Kazakhstana.1920–1990 gg. [The population

of Kazakhstan. 1920–1990 years], Almaty. [in Russian]

Bordyugov G.A.. Kozlov V.A. «Voyennyy kommunizm»: oshibka ili «proba pochvy»?

[“Military Communism”: an error or “soil test”]. In: Istoriya Otechestva: lyudi. idei. resh

eniya: ocherki istorii Sovetskogo gosudarstva (1991). Moscow. [in Russian]

Buldakov, V.P.. Kabanov, V.V. «Voyennyy kommunizm»: ideologiya i obshchestvennoye

razvitiye [“Military Communism”: ideology and social development]. Available at: http://

library.ua/m/articles/view. [in Russian]

Grigoryev, V.K. (1984). Razgrom melkoburzhuaznoy kontrrevolyutsii v Kazakhstane.

1920–1922 [The defeat of the petty-bourgeois counter-revolution in Kazakhstan. 1920–

1922]. Alma-Ata. [in Russian]

Dekrety Sovetskoy vlasti [Decrees of the Soviet Government] (1968). Moscow, vol. 4.

[in Russian]

Elagin, A.S. (1966). Sotsialisticheskoye stroitelstvo v Kazakhstane v gody grazhdanskoy

voyny [Socialist construction in Kazakhstan during the Civil War]. Alma-Ata. [in Russian]

Kabanov V.V. Krestianskoye khozyaystvo v usloviyakh «voyennogo kommunizma».

[Peasant farming in the conditions of “war communism”]. Moscow, 1988. [in Russian]

Inostrannaya voyennaya interventsiya i Grazhdanskaya voyna v Sredney Azii i Kazakh

stane [Foreign military intervention and the Civil War in Central Asia and Kazakhstan].

Dokumenty i materialy (1963). Alma-Ata, vol. I. [in Russian]

Inostrannaya voyennaya interventsiya i Grazhdanskaya voyna v Sredney Azii i Kazakh

stane [Foreign military intervention and the Civil War in Central Asia and Kazakhstan].

Dokumenty i materialy (1964). Alma-Ata, vol. II. [in Russian]

Inoyatov, Kh.Sh. (1984). Narody Sredney Azii v borbe protiv interventov i vnutrenney

kontrrevolyutsii [The peoples of Central Asia in the struggle against interventionists and

internal counter-revolution]. Moscow. [in Russian]

KPSS i Sovetskoye pravitelstvo o Kazakhstane. 1917–1977 gg. [The CPSU and the Soviet

government on Kazakhstan. 1917-1977 years]. Sbornik dokumentov i materialov (1978).

Alma-Ata. [in Russian]

Krasnobayeva, N.L. (2004). Dinamika chislennosti i etnicheskiy sostav naseleniya Ka

zkhstana po dannym IVsesoyuznoy perepisi 1926 g. [Dynamics of the number and eth-

nic composition of the population of Kazakhstan according to the data of the All-Union

Census of 1926]. Izvestiya Altayskogo gosudarstvennogo universiteta, no 3, 17–21. [in

Russian]

Kunin, A.I. (1976). U istokov sotsialisticheskikh preobrazovaniy v Yuzhnoy Kirgizii

(1918–1920 gg.) [At the origins of socialist transformations in South Kyrgyzstan (1918–

1920)]/ Frunze. [in Russian]

БЕЗОПАСНОСТЬ И ИНТЕГРАЦИЯ В СТРАНАХ АЗИАТСКОГО РЕГИОНА

№ 3 2018

Medeubayev, E.I. (2001). Voyennyy kommunizm v Kazakhstane: politika. praktika. ide-

ologiya (1918–1921 gg.) [Military communism in Kazakhstan: politics. practice. Ideology

(1918-1921)]. Aktobe. [in Russian]

Nurullin, R.A. (1975). Borba Kompartii Turkestana za osushchestvleniye politiki «voy

ennogo kommunizma» [The struggle of the Communist Party of Turkestan for the imple-

mentation of the policy of “war communism”]. Tashkent. [in Russian]

Pavlyuchenkov, A.U. (1997). «Voyennyy kommunizma» v Rossii: vlast i massy. [“Mili

tary Communism” in Russia: power and the masses]. Moscow. [in Russian]

Tugov P.I. (1962). Nekotoryye voprosy prodovolstvennoy politiki Sovetskoy vlasti v Ka

zakhstane v 1917–1920 gg. [Some questions of the food policy of Soviet power in Ka-

zakhstan in 1917–1920]. In: Iz istorii Oktyabrskoy revolyutsii i Grazhdanskoy voyny v

Kazakhstane. Alma-Ata, vol. 13. [in Russian]

TsGA RK. Tsentralnyy gosudarstvennyy arkhiv Respubliki Kazakhstan. [Central State Ar

chives of the Republic of Kazakhstan]. [in Russian]

Tsys V.V. Trudovyye chasti Turkestana v period grazhdanskoy voyny. [Labor units of

Turkestan during the Civil War]. Available at: https://w.lomasm.ru/%D1%80%D1%83

%D1%81%D1%81%D0%BA%D0%B8. [in Russian]

Yakovenko L.I. (1974). Prodovolstvennaya programma Kommunisticheskoy partii i eye

osushchestvleniye v Turkestane [The Food Program of the Communist Party and its im

plementation in Turkestan]. Dushanbe. [in Russian]