СОЦИАЛЬНЫЕ, КУЛЬТУРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ И БЕЗОПАСНОСТЬ

137

№ 3 2019

СОЦИАЛЬНЫЕ,

КУЛЬТУРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

И БЕЗОПАСНОСТЬ

SOCIAL, CULTURAL RESEARCHES

AND SECURITY

УДК 316.455

РИСКОВАЯ КОММУНИКАЦИЯ

КАК МЕХАНИЗМ ФОРМИРОВАНИЯ СТАТУСА

БЕЗОПАСНОСТИ ТЕРРИТОРИАЛЬНОЙ ОБЩНОСТИ

В ПРОЦЕССЕ АДАПТАЦИИ

А.В. Мозговая

Институт социологии Федерального научно-исследовательского социологического

центра Российской академии наук, Москва, Россия,

e-mail: mozgovai@yandex.ru

Предлагается обоснование оригинального содержания одного из важных

понятий социологии риска и безопасности — рисковой коммуникации. Ряд

исследователей трактуют рисковую коммуникацию как традиционную мо-

дель передачи информации.

Показано, что программы рисковой коммуникации в зарубежной практике

строятся на методологии продвижения информации в интересах производи-

теля риска и на основе тех оценок риска, которые имеются у организаторов

процесса рисковой коммуникации. Основной постулат состоит в признании

незыблемости той информации о риске, которая продвигается потребителю.

Обосновывается методологическая продуктивность социологической

концепции общения и концепции ответственности. Основной постулат —

SOCIETY AND SECURITY INSIGHTS

138 № 3 2019

не продвижение нужной производителю риска информации, а создание об-

щего для потребителей и производителя рисков «поля» представлений, оце-

нок, согласованных установок, в конечном счете — «поля» приемлемости

риска и статуса безопасности.

Ключевые слова: рисковая коммуникация, общение, ответственность,

приемлемость риска, статус безопасности, адаптация.

RISK COMMUNICATION AS A MECHANISM FOR

TERRITORIAL COMMUNITY SECURITY STATUS

FORMATION IN THE PROCESS OF ADAPTATION

A.V. Mozgovaya

Institute of Sociology of the Federal Center of Theoretical and Applied Sociology of the

Russian Academy Sciences, Moscow, Russia,

e-mail: mozgovai@yandex.ru

The article presents the rationale for original content of one of important no-

tions of sociology of risk and safety — risk communication. Several scholars treat

risk communication as traditional model of information transfer.

It is shown that programs of risk communication in foreign practice are

based on methodology of information promotion for the benets of risk pro-

ducers and evaluations of risk of communication managers. The main postulate

is to recognize the indisputable trustworthiness of the information provided to

consumers.

The author substantiates the methodological productivity of sociological con-

ception of communication and responsibility, where the main postulate is not to

provide information, necessary for producers of risk, but to create a common space

of representations, estimations of risk and general attitudes, and eventually the

space of admissibility of risk and security status.

Keywords: risk communication, responsibility, risk acceptance, safety status,

adaptation.

DOI 10.14258/ssi(2019)3-6290

Методологическая парадигма рискологических исследований строится

на стремлении обеспечить по возможности высокий уровень общественной без

опасности, иначе говоря — приемлемый риск. Практика управления различными

типами рисков, в свою очередь, ставит задачу создания и апробации продуктивных

социальных технологий разработки, принятия и реализации соответствующих ре

шений. Одна из таких технологий была названа рискологами и риск-менеджерами

рисковой коммуникацией.

Существуют различные подходы к описанию функций и пониманию структу

ры рисковой коммуникации. Ряд исследователей трактуют рисковую коммуникацию

как традиционную модель передачи информации.

СОЦИАЛЬНЫЕ, КУЛЬТУРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ И БЕЗОПАСНОСТЬ

139

№ 3 2019

Наличие информации об объекте является необходимым элементом процес-

са управления. Полнота и достоверность информации в значительной степени об-

условливают эффективность управленческого процесса. Коммуникационный про-

цесс достаточно полно описан в классической модели передачи информации от ее

источника к конечному получателю. Разработанная в конце 1940-х гг., она до сих

пор не потеряла своей актуальности.

Каждое физическое явление, происходящее, к примеру, в природе или имею

щее место в технологическом процессе, является источником множества сигналов,

улавливаемых его наблюдателями. Трансформацию собранных сигналов в смысло

вые выражения, формирующие сообщения (messages), специалисты считают точкой

отсчета коммуникационного процесса.

Сообщение, сформированное источником информации (коммуникатором),

посредством каналов связи отправляется получателю (реципиенту), который, в свою

очередь, может ответить на данное сообщение, начав обратную коммуникацию или

же предприняв какие-либо действия. Само по себе обладание информацией, в част

ности о рисках, не является способом (механизмом) решения проблем. Индивиду-

альный или коллективный субъект пользуется информацией для организации опре-

деленных действий с целью обеспечения некоторого уровня безопасности. Реакция

на имеющуюся информацию, на наш взгляд, представляет собой элемент рисковой

коммуникации.

В последнее десятилетие XX в. в практику управления вошли так называ

емые программы рисковой коммуникации, которые к сегодняшнему дню прошли

эволюционный путь от простого информирования населения о рисках до участия

граждан в процессе принятия решений в отношении рисков. Программы рисковой

коммуникации, таким образом, выступают инструментом управления рисками. Уме

ние пользоваться этим инструментом повышает эффективность управленческой де-

ятельности в отношении рисков, что, в свою очередь, позволяет снизить объемы

материальных расходов, обеспечить политическую стабильность в обществе, нако

нец, спасти множество человеческих жизней при переходе риска в стадию реально-

го чрезвычайного события, катастрофы или бедствия.

Программы рисковой коммуникации, получившие свое развитие в начале

1960-х гг., изначально носили односторонний характер. Они разрабатывались для

информирования общественности. На первой стадии развития рисковая коммуника

ция пыталась повысить внимание по отношению к рискам, которые ученые считали

высокими. Целью этого этапа было также убедить население в том, что его оценки

рисков завышены.

На втором этапе развития стало уделяться больше внимания воспринимаю

щей стороне.

На третьем этапе рисковая коммуникация стала двухсторонней. На этом этапе

появляется такая социальная роль, как коммуникаторы. Это люди, которые видели

свою роль в организации процесса интерпретации и принятия решений.

На последнем, четвертом этапе рисковая коммуникация стала строиться

из следующих процедур: выяснение предмета озабоченности людей; включение их

SOCIETY AND SECURITY INSIGHTS

140 № 3 2019

проблем в оценку риска; помощь им в интерпретации результатов и в поиске спосо-

бов влияния на решения.

Проанализировав существующие методологические подходы, известные

специалисты Р. Касперсон и И. Палмланд выделили пять «неявных парадигм»,

в рамках которых на тот период времени строились программы рисковой коммуни

кации (Kasperson & Palmlund, 1989).

Исследователи, работающие в парадигме информационных систем, счита

ют, что рисковая коммуникация не отличается принципиально от любого другого

коммуникационного процесса, понимаемого как передача информации из пункта А

в пункт Б. Основная задача — обеспечить доставку сообщений с наименьшей поте

рей информации.

В границах маркетингового подхода рисковая коммуникация понимается как

комплекс многообразных методов и стратегий, обеспечивающих высокую эффек

тивность рекламы и вследствие этого высокий объем продаж информации о риске,

выступающей в роли товара. Рисковая коммуникация в рамках данного подхода рас

сматривается как метод формирования, регулирования и сегментации рынка инфор-

мации о риске.

Приверженцы психологической парадигмы считают, что эффективность управ

ления рисками напрямую зависит от психологической реакции получателя информа-

ции о риске. Они обосновывают целесообразность организации процесса рисковой

коммуникации с использованием результатов психометрических исследований таким

образом, чтобы у получателя информации сформировались совершенно определен

ные установки и ценности, обусловливающие «адекватную» реакцию на риски.

Культурологи рассматривают рисковую коммуникацию как один из множе

ства видов взаимодействий и отношений, существующих в человеческих сообще-

ствах. Сложившиеся культурные прототипы (в ряде работ они названы картинами

мира) определяют образ мыслей отдельных личностей и общественных организа

ций, заставляя их принимать одни ценности и отвергать другие. Исследователи, ра-

ботающие в этой парадигме, основывают свои утверждения на концепции М. Ду-

глас и выделяют несколько культурных прототипов.

Подходы к формулированию целей и функций рисковой коммуникации меня

лись с течением времени. Известный специалист в области изучения риска, и в част-

ности рисковой коммуникации, Ортвин Ренн (Renn, 1992) определил ее как целена-

правленный процесс обмена информацией по поводу уровня и значимости риска

для человеческого здоровья и окружающей среды, а также по поводу принятия ре

шений и выбора тактик, нацеленных на управление и контроль за рисками.

В целом принимая это определение, мы, однако, считаем более продуктивным

говорить не «об обмене информацией», а о процессе целенаправленного общения

социальных субъектов для выработки решений относительно управления рисками

и кризисами и, что не менее важно, — для проектирования механизмов реализации

этих решений.

В профессиональных научных англоязычных источниках публикации по те

матике рисковой коммуникации представлены отдельными работами. Большая

СОЦИАЛЬНЫЕ, КУЛЬТУРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ И БЕЗОПАСНОСТЬ

141

№ 3 2019

часть имеет контрактно-грантовую направленность, т.е. в них описываются резуль-

таты целевых научно-практических проектов, объектами которых были конкретные

сообщества, оказавшиеся в ситуациях риска для здоровья населения и окружающей

средые или группы потребителей веществ (лекарственных препаратов, пищевых

продуктов) с возможным токсическим эффектом. Имеются и работы, рефлексирую

щие исследовательский опыт и предлагающие ряд общих выводов. Это публикации

Винсента Ковелло, Роджера Касперсона, Пола Словика и особенно Ортвина Ренна.

О. Ренн проанализировал работы по тематике рисковой коммуникации, опу

бликованные с 1982 по 2010 г., и предложил обобщенное представление о характе-

ристиках контекста и функциях рисковой коммуникации (Renn, 2015). Основную

цель всех программ рисковой коммуникации он видит в том, чтобы в рамках суще

ствующего законодательства получить представление об интересах всех участников

ситуации, связанной с риском, и предоставить эту информацию специалистам в об

ласти управления (риск-менеджерам) (Renn, 2015: 82). Подчеркивая, что рисковая

коммуникация не сотворит чуда, он отмечает, что она поможет преодолеть некоторые

барьеры восприятия риска и сделать людей (публику) более разборчивыми в рисках

и выгодах относительно той или иной деятельности или продуктов. Информация

и диалог, по его убеждению, представляют собой ценные инструменты для форми

рования и поддержки доверия населения к регулирующим органам и производящим

предприятиям (Renn, 2015: 96). Функции рисковой коммуникации сведены им в че

тыре группы: работа с восприятием (функция просвещения), изменение поведения,

завоевание доверия непосредственных потребителей риска (функция строительства

доверия), вовлечение в обсуждение акционеров и владельцев, представителей регу

лирующих риск институтов (функция «участия»).

В соответствии с этими представлениями О. Ренн выделяет три типа контек

стов, отличающихся своей спецификой, в соответствии с которой следует строить

процесс коммуникации:

• уровень обсуждения риска (фактический, институциональный, ценностный);

• тип участников коммуникации (интерес к предмету обсуждения, специфика аргу

ментов, воздействующих на аудиторию);

• субкультурные особенности (специфические картины мира, от которых зависит

восприятие и отношение к риску).

Продуктивной представляется разработка О. Ренна, предложившего раз

личать характер коммуникации (дискурс) в соответствии со степенью сложности

проблемы, обусловившей риск. Небольшой по степени воздействия риск следует

соотносить с дискурсом, названным условно «инструментальным»; он не требует

большого количества участников, результат дискуссии достигается оперативно. Си

туации, характеризующиеся комплексными последствиями, требуют обсуждения,

условно обозначенного «познавательным» (эпистемологическим). Такая коммуни

кация требует научных экспертных данных и участия регулирующих институтов

и гражданского общества. Риски, обусловленные высокой степенью неопределен

ности, требуют рефлексивного дискурса и широкого круга участников, включая ак-

ционеров и инвесторов, чтобы понять, при каком уровне возможного ущерба они

SOCIETY AND SECURITY INSIGHTS

142 № 3 2019

готовы рисковать своими средствами. Проблемы, отличающиеся высокой степенью

двойственности исходов, требуют «участвующего» дискурса для демонстрации на

селению и общественникам открытости риск-менеджеров и инвесторов. Каждый

тип дискурса требует предварительной разработки, сценирования.

В отличие от европейской и американской системы управления рисками прак

тика рисковой коммуникации в наших условиях единична. Можно сказать — штуч-

ный продукт. Институт риск-менеджмента в зарубежной практике представляет со-

бой посредническое звено между потребителями риска и органами, принимающими

решения в области риска. При всех несомненных успехах своей деятельности этот

институт сталкивается с серьезными трудностями. О. Ренн называет прежде всего

то обстоятельство, что публика не понимает специфики работы риск-менеджеров

и характера их полномочий. Ожидания сообществ часто не соответствуют набору

управленческих методов и полномочий, доступных риск-менеджерам. Исследова

тели и аналитики, безусловно, отмечают проблему односторонней направленности

деятельности риск-менеджеров в процессе рисковой коммуникации и выход видят

в определении содержания и результата их деятельности в сфере рисковой комму

никации как «строительство» доверия потребителей информации о рисках, кото-

рая транслируется в процессе рисковой коммуникации. Завоевание такого доверия

должно происходить через изменение ценностей и предпочтений, через корректиро

вание восприятия риска.

Анализ достаточно большого количества американских и европейских публи

каций по тематике рисковой коммуникации привел автора статьи к убеждению, что

программы строятся на методологии информационного «насилия», продвижения

информации о риске в интересах производителя риска и на основе тех оценок ри

ска, которые имеются у организаторов процесса рисковой коммуникации. Основной

постулат состоит в признании незыблемости той информации о риске, которая про

двигается потребителю.

Автор статьи неоднократно участвовал в работе государственных экспертных

комиссий по оценке воздействия потенциально опасных предприятий на окружа

ющую природную среду и здоровье населения, а также осуществлял организацию

и руководил социологическими опросами населения на потенциально опасных

территориях и в зонах экологических бедствий. Довелось и выступать руководите

лем нескольких проектов, целью которых была коммуникация производителя и по-

требителей рисков. И экспертная работа, и научно-организационная деятельность

по обеспечению рисковой коммуникации строились на основе методологии соци

ологической концепции общения и социологической концепции ответственности.

Основной постулат — не продвижение нужной производителю риска информации,

а создание общего для потребителей и производителя рисков «поля» представлений,

оценок, согласованных установок, в конечном счете — «поля» приемлемости риска

и общего статуса безопасности.

Социологическая концепция общения требует специального внимания.

В контексте данного дискурса важно следующее положение: социальная функция

общения состоит в том, чтобы сделать индивидов доступными друг другу через

СОЦИАЛЬНЫЕ, КУЛЬТУРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ И БЕЗОПАСНОСТЬ

143

№ 3 2019

отчуждение продуктов своего и присвоение продуктов чужого труда. Разность со-

держания сознания обусловливает потребность сделать себя, свой внутренний мир

интересов, представлений, идей, свои социальные взгляды и позиции доступными

другим, возникает не только потребность, но и необходимость «общаться сознания

ми» (Мегрелидзе, 1975: 136). Средство такого общения — язык. Именно «общение

сознаниями», а не обмен информацией и позволяет прийти к определенному про

странству «взаимоприемлемости» различных взглядов и позиций, установок и стра-

тегий жизни.

В предметной области социологии риска особый интерес представляют де

ятельность и отношения, характеризующиеся неопределенностью, потенциальной

возможностью ущерба, субъективно переживаемой уязвимостью. Эмпирическую

социологию, в частности социологию риска, интересуют факторы, на основе кото

рых в процессе адаптации и достижения приемлемого уровня риска принимается

решение к определенному действию в соответствии или против предписанных со

циальным контролем норм и обязанностей и как следствие — риск за неудачу (не-

благоприятные последствия).

Одной из важнейших проблем является выявление факторов, коррелирую

щих с восприятием и отношением к ответственности социальных субъектов, уча-

ствующих (добровольно или принудительно) в коммуникации по поводу управле-

ния рисками, в частности антропогенными, технологическими рисками. Наиболее

распространенной является ситуация эколого-экономического противоречия, суть

которого состоит в несовпадении интересов сохранения окружающей природной

среды и здоровья населения на территории размещения потенциально опасных про

изводств и экономических интересов определенных субъектов, в том числе предста-

вителей местных территориальных общностей.

Обозначенные выше восприятие и отношение к ответственности в основе

своей имеют установку, понимаемую как ценностное отношение к тому или иному

социально значимому объекту. Именно установка требует в первую очередь эмпири

ческой интерпретации. В самом общем понимании в отношении риска и ответствен-

ности установки можно типологизировать по критерию принятия ответственности,

т.е. полного и неукоснительного соблюдения обязанностей; передачи (уступки, от

чуждения) ответственности в пользу другого субъекта деятельности и отношений;

частичного или полного отказа от соблюдения обязанностей. Принятие и передача

ответственности характеризуются безопасностью по отношению к санкциям; отказ

представляет собой риск-решение, последствием которого может стать применение

различного рода санкций.

Цель рисковой коммуникации в контексте концепции ответственности — обе

спечить эффективное управление рисками на основе достигнутого в процессе об-

щения потребителей и производителей риска согласия относительно приемлемого

статуса безопасности. Для достижения этой цели необходимо решить ряд основных

задач: провести глубокую и всестороннюю диагностику ситуации; довести резуль

таты диагностики до субъектов, причастных к противоречию, требующему управ-

ленческих решений; мотивировать их на изменение установок и поведения; создать

SOCIETY AND SECURITY INSIGHTS

144 № 3 2019

условия для конструктивного диалога по проблематике риска и обеспечить участие

всех заинтересованных сторон в выработке и реализации решений.

Коммуникация в этом контексте понимается более широко, чем обмен ин

формацией, а именно как процесс социального общения, взаимодействия субъектов

социального действия, сущностью которого является предотвращение или миними

зация ущерба. Рисковую коммуникацию мы определяем как процесс целенаправ-

ленного общения социальных субъектов для выработки решений относительно

управления рисками и проектирования реализации выработанных решений.

Мы полагаем, что разработку и реализацию продуктивных моделей риско

вой коммуникации можно рассматривать как эффективную социальную технологию

управления рисками и кризисами, в частности на уровне территориальной поселен

ческой общности. Продуктивность моделей рисковой коммуникации мы напрямую

связываем с социологической поддержкой, обеспечивающей создание программ

социально-экономической безопасности и развития общности, ориентированных

на гуманистические ценности и устойчивое развитие.

Социологическую поддержку рисковой коммуникации мы рассматриваем как

единство методологии, методики, техник и процедур, обеспечивающих социальную

направленность решений, вырабатываемых в процессе рисковой коммуникации.

Социологическая методология позволяет раскрыть социальный генезис, сущ

ность и функции явления или процесса; ответить на вопрос о том, какой вклад вно-

сит это явление или процесс в социальную динамику, в развитие общечеловеческих

ценностей и повышение качества жизни социальных субъектов.

Методика социологического обеспечения рисковой коммуникации видится

нам в а) анализе пространства интересов как участников, так и непосредственных

субъектов противоречия (кризиса), требующего разрешения; б) определении зоны

приемлемости (допустимости) риска для тех или иных социальных субъектов в тех

или иных социально-экономических условиях, иными словами — зоны взаимопе

ресекающихся интересов носителей различных позиций; в) проектировании управ-

ленческих решений под реальных субъектов с использованием существующих со-

циальных связей и отношений и простраиванием необходимых, которых пока нет

в практике управления в данный момент, т.е. в выработке механизма взаимного де

лового партнерства в социально-экономическом пространстве по типу «выигрыш —

выигрыш» в отличие от стратегии «проигрыш — выигрыш».

Техника (технология) социологического обеспечения рисковой коммуникации

видится нам в организации целенаправленной коллективной аналитико-проектной

деятельности в виртуальном пространстве с выходом на программу реализации

проекта в действительной жизнедеятельности.

Процедуры социологического обеспечения рисковой коммуникации сгруп

пируем следующим образом: а) диагностические — сбор и анализ информации

(анализ документов и материалов прессы, опрос, интервью, сбор статистических

данных, наблюдение); б) социоинженерные — разработка управленческих решений

(рефлексивно-проектные семинары); в) разработочные — создание программы со

гласованных действий (игропрактика).

СОЦИАЛЬНЫЕ, КУЛЬТУРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ И БЕЗОПАСНОСТЬ

145

№ 3 2019

Описанные выше представления о содержании и структуре социологиче-

ской поддержки (обеспечения) рисковой коммуникации являются обобщением мно-

голетнего практического опыта автора статьи, основанного на методологических

положениях относительно сущности коммуникации как социального процесса об

щения.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

Мегрелидзе К.Р. Основные проблемы социологии мышления. Тбилиси: Мецниере

ба, 1975.

Kasperson R.E., Palmlund I. Evaluating Risk Communication. In: V. Covello,

D. McCallum, M. Pavlova (Eds.). Eective Risk Communication. The Role and

Responsibility of Government and Nongovernment Organizations. Springer, Boston, MA,

1989. Pp.143–158.

Renn O. Risk Communication: Towards a Rational Discourse with the Public. Journal of

Hazardous Materials, 1992, 29(3), 465–519.

Renn О. Risk Communication: Insight and Requirements for Designing Successful

Communication Programs of Health and Environmental Hazards. In: R.L. Heath, H. Don

O’Hair (Eds.). Handbook of Risk and Crisis Communication. Routledge, Talor & Francis,

2015. Pp. 81–99.

REFERENCES

Megrelidze, K.R. (1975). Osnovnye problemy sociologii myshlenija (Main problems of

the sociology of thinking). Tbilisi: Mecniereba.

Kasperson, R.E., Palmlund, I. (1989). Evaluating Risk Communication. In: V. Covello,

D. McCallum, M. Pavlova (Eds.). Eective Risk Communication. The Role and Responsi

bility of Government and Nongovernment Organizations (pp. 143–158). Springer, Boston,

MA.

Renn, O. (1992). Risk Communication: Towards a Rational Discourse with the Public.

Journal of Hazardous Materials, 29(3), 465–519.

Renn, О. (2015). Risk Communication: Insight and Requirements for Designing Suc

cessful Communication Programs of Health and Environmental Hazards. In: R.L. Heath,

H. Don O’Hair (Eds.). Handbook of Risk and Crisis Communication (pp. 81–99). Rout

ledge, Talor & Francis.